Однажды летом, в деревне Грачах, у небогатой помещицы Анны Павловны Адуевой, все в доме поднялись с рассветом, начиная с хозяйки до цепной собаки Барбоса.

Un verano, en la aldea de Grachy, en la casa de la acaudalada terrateniente Anna Pavlovna Aduyeva, todos se levantaron al amanecer, desde la ama de llaves hasta el perro guardián Barbosa.

Только единственный сын Анны Павловны, Александр Федорыч, спал, как следует спать двадцатилетнему юноше, богатырским сном; а в доме все суетились и хлопотали.

Solo el único hijo de Anna Pavlovna, Alexander Fedorich, dormía como debe hacerlo un joven de veinte años, con un sueño profundo; mientras que en la casa todos estaban muy ocupados y ajetreados.

Люди ходили, однакож, на цыпочках и говорили шопотом, чтоб не разбудить молодого барина.

Sin embargo, las personas caminaban de puntillas y hablaban en voz baja para no despertar al joven amo de la casa.

Чуть кто-нибудь стукнет, громко заговорит, сейчас, как раздраженная львица, являлась Анна Павловна и наказывала неосторожного строгим выговором, обидным прозвищем, а иногда, по мере гнева и сил своих, и толчком.

Si alguien hacía ruido o hablaba en voz alta, Anna Pavlovna aparecía de inmediato como una leona enfurecida y reprendía al descuidado con una severa reprimenda, un apodo ofensivo y, a veces, un empujón, según su nivel de enojo y su fuerza física.

На кухне стряпали в трое рук, как будто на десятерых, хотя все господское семейство только и состояло, что из Анны Павловны да Александра Федорыча.

En la cocina, cocinaban a tres manos, como si fueran diez, aunque toda la familia del amo solo consistía en Anna Pavlovna y Alexander Fedorich.

В сарае вытирали и подмазывали повозку.

En el cobertizo, limpiaban y engrasaban el carro.

Все были заняты и работали до поту лица.

Todos estaban ocupados y trabajaban hasta quedar empapados de sudor.

Барбос только ничего не делал, но и тот по-своему принимал участие в общем движении.

Barbos no hacía nada, pero también participaba a su manera en la actividad general.

Когда мимо его проходил лакей, кучер или шмыгала девка, он махал хвостом и тщательно обнюхивал проходящего, а сам глазами, кажется, спрашивал: «Скажут ли мне, наконец, что у нас сегодня за суматоха?»

Cuando un lacayo, un cochero o una chica pasaban a su lado, él movía la cola y olía cuidadosamente al que pasaba, y al parecer, con los ojos, preguntaba: «¿Alguien me dirá, por fin, qué alboroto tenemos hoy?».

А суматоха была оттого, что Анна Павловна отпускала сына в Петербург на службу, или, как она говорила, людей посмотреть и себя показать.

Y el alboroto se debía a que Anna Pavlovna dejaba a su hijo ir a San Petersburgo para servir, o, como ella decía, para ver gente y mostrarse a sí misma.

Убийственный для нее День!

¡Un día terrible para ella!

От этого она такая грустная и расстроенная.

Por eso estaba tan triste y molesta.

Часто, в хлопотах, она откроет рот, чтоб приказать что-нибудь, и вдруг остановится на полуслове, голос ей изменит, она отвернется в сторону и оботрет, если успеет, слезу, а не успеет, так уронит ее в чемодан, в который сама укладывала Сашенькино белье.

A menudo, en medio de las tareas, abría la boca para ordenar algo, y de repente se detenía a mitad de la frase, su voz cambiaba, se volteaba hacia un lado y se secaba una lágrima si podía, y si no, la dejaba caer en la maleta, en la que ella misma había empacado la ropa de Sashka.

Слезы давно кипят у ней в сердце; они подступили к горлу, давят грудь и готовы брызнуть в три ручья; но она как будто берегла их на прощанье и изредка тратила по капельке.

Las lágrimas ya hacían tiempo que bullían en su corazón; subían a su garganta, apretaban su pecho y estaban listas para brotar en tres chorros; pero ella, como si las estuviera guardando para el adiós, de vez en cuando gastaba una gota de ellas.

Не одна она оплакивала разлуку: сильно горевал тоже камердинер Сашеньки, Евсей. Он отправлялся с барином в Петербург, покидал самый теплый угол в дому, за лежанкой, в комнате Аграфены, первого министра в хозяйстве Анны Павловны и — что всего важнее для Евсея — первой ее ключницы.

No era la única que lloraba por la separación: también estaba muy triste el ayuda de cámara de Sashka, Yevsey. Se iba con su amo a San Petersburgo, dejando el rincón más cálido de la casa, detrás de la cama, en la habitación de Agrafena, la primera ministra en la casa de Anna Pavlovna y — lo más importante para Yevsey — su primera ama de llaves.

За лежанкой только и было места, чтоб поставить два стула и стол, на котором готовился чай, кофе, закуска. Евсей прочно занимал место и за печкой и в сердце Аграфены. На другом стуле заседала она сама.

Detrás de la cama solo había espacio para dos sillas y una mesa en la que se preparaba té, café y aperitivos. Yevsey ocupaba un lugar firme tanto detrás de la estufa como en el corazón de Agrafena. En el otro silla se sentaba ella misma.

История об Аграфене и Евсее была уж старая история в доме.

La historia de Agrafena y Yevsey ya era una historia antigua en la casa.

О ней, как обо всем на свете, поговорили, позлословили их обоих, а потом, так же как и обо всем, замолчали.

Se habló de ella, como de todo en el mundo, se burlaron de ambos y luego, al igual que de todo, se callaron.

Сама барыня привыкла видеть их вместе, и они блаженствовали целые десять лет.

La propia señora estaba acostumbrada a verlos juntos, y habían sido muy felices durante diez años.

Многие ли в итоге годов своей жизни начтут десять счастливых?

¿Cuántos, al final de sus vidas, pueden contar diez años de felicidad?

Зато вот настал и миг утраты!

Pero ¡ahora había llegado el momento de la pérdida!

Прощай, теплый угол, прощай, Аграфена Ивановна, прощай, игра в дураки, и кофе, и водка, и наливка — все прощай!

Adiós, rincón cálido, adiós, Agrafena Ivanovna, adiós, juego de cartas, y café, y vodka, y aguardiente — ¡todo adiós!

Евсей сидел молча и сильно вздыхал.

Yevsey se sentó en silencio y suspiró profundamente.

Аграфена, насупясь, суетилась по хозяйству.

Agrafena, frunciendo el ceño, se ocupaba de los quehaceres domésticos.

У ней горе выражалось по-своему.

Ella expresaba su dolor a su manera.

Она в тот день с ожесточением разлила чай и вместо того, чтоб первую чашку крепкого чаю подать, по обыкновению, барыне, выплеснула его вон: «никому, дескать, не доставайся», и твердо перенесла выговор.

Ese día, con enojo, sirvió el té y, en lugar de ofrecer la primera taza de té fuerte a la señora, como era su costumbre, lo arrojó fuera: «Que no le toque a nadie», y soportó con firmeza la reprimenda.

Кофе у ней перекипел, сливки подгорели, чашки валились из рук.

El café se desbordó, la nata se quemó y las tazas se le caían de las manos.

Она не поставит подноса на стол, а брякнет; не отворит шкафа и двери, а хлопнет.

Ella no colocaba las bandejas en la mesa, sino que las dejaba caer; no abría los armarios ni las puertas, sino que las cerraba de golpe.

Но она не плакала, а сердилась на все и на всех.

Pero ella no lloraba, sino que se enojaba con todo y con todos.

Впрочем, это вообще было главною чертою в ее характере.

De hecho, esta era la principal característica de su personalidad.

Она никогда не была довольна; все не по ней; всегда ворчала, жаловалась.

Ella nunca estaba satisfecha; todo le disgustaba; siempre refunfuñaba y se quejaba.

Но в эту роковую для нее минуту характер ее обнаруживался во всем своем пафосе.

Pero en ese momento crucial para ella, su carácter se manifestaba en todo su dramatismo.

Пуще всего, кажется, она сердилась на Евсея.

Al parecer, lo que más le molestaba era Eusey.

— Аграфена Ивановна!.. — сказал он жалобно и нежно, что не совсем шло к его длинной и плотной фигуре.

—¡Agráfena Ivánovna! —dijo él de forma lastimosa y tierna, lo que no encajaba del todo con su figura alta y corpulenta.

— Ну, что ты, разиня, тут расселся? — отвечала она, как будто он в первый раз тут сидел. — Пусти прочь: надо полотенце достать.

—¿Qué haces aquí, patán? —le respondió ella, como si fuera la primera vez que él estaba allí sentado. —Deja pasar: tengo que ir a buscar una toalla.

— Эх, Аграфена Ивановна!.. — повторил он лениво, вздыхая и поднимаясь со стула и тотчас опять опускаясь, когда она взяла полотенце.

—¡Oh, Agráfena Ivánovna! —repitió él perezosamente, suspirando y levantándose de la silla, para volver a sentarse inmediatamente después de que ella cogiera la toalla.

— Только хнычет! Вот пострел навязался! Что это за наказание, господи! и не отвяжется!

—¡Sólo se queja! Qué fastidio que se haya colado aquí. ¿Qué castigo es este, Dios mío? Y no se va a ir.

И она со звоном уронила ложку в полоскательную чашку.

Y ella dejó caer la cuchara en la taza de enjuague con un ruido metálico.

— Аграфена! — раздалось вдруг из другой комнаты, — ты никак с ума сошла! разве не знаешь, что Сашенька почивает? Подралась, что ли, с своим возлюбленным на прощанье?

—¡Agráfena! —sonó de repente desde la otra habitación— ¡Has perdido la cabeza! ¿No sabes que Sashénka está descansando? ¿Te has peleado con tu amante de despedida, quizás?

— Не пошевелись для тебя, сиди, как мертвая! — прошипела по-змеиному Аграфена, вытирая чашку обеими руками, как будто хотела изломать ее в куски.

—¡No me muevo por ti, me quedo sentada como una muerta! —espetó Agráfena con voz de serpiente, limpiando la taza con ambas manos, como si quisiera romperla en pedazos.

— Прощайте, прощайте! — с громаднейшим вздохом сказал Евсей, — последний денек, Аграфена Ивановна!

—¡Adiós, adiós! —dijo Eusey con un suspiro enorme— ¡Es mi último día, Agráfena Ivánovna!

— И слава богу! пусть унесут вас черти отсюда: просторнее будет. Да пусти прочь, негде ступить: протянул ноги-то!

—¡Y menos mal! Que se lleven a ti los demonios de aquí: ¡habrá más espacio! Y deja pasar, no hay sitio para moverse: ¡ha estirado las piernas!

Он тронул было ее за плечо — как она ему ответила! Он опять вздохнул, но с места не двигался; да напрасно и двинулся бы: Аграфене этого не хотелось. Евсей знал это и не смущался.

Él le tocó el hombro, pero ¡cómo le respondió! Él volvió a suspirar, pero no se movió de su sitio; y aunque se hubiera movido, no habría servido de nada: Agráfena no lo deseaba. Eusey lo sabía y no se inmutó.

— Кто-то сядет на мое место? — промолвил он, все со вздохом.

—¿Alguien se va a sentar en mi sitio? —murmuró él, siempre con un suspiro.

— Леший! — отрывисто отвечала она.

—¡Diablos! —respondió ella bruscamente.

— Дай-то бог! лишь бы не Прошка. А кто-то в дураки с вами станет играть?

—¡Ojalá! Pero que no sea Proshka. ¿Y quién va a jugar contigo a ser tonto?

— Ну хоть бы и Прошка, так что ж за беда? — со злостью заметила она. Евсей встал.

—¡Pues aunque sea Proshka, ¿qué importa? —observó ella con enojo. Eusey se levantó.

— Вы не играйте с Прошкой, ей-богу, не играйте! — сказал он с беспокойством и почти с угрозой.

—¡No juegues con Proshka, por Dios, no lo hagas! —dijo él con preocupación y casi con amenaza.

— А кто мне запретит? ты, что ли, образина этакая?

—¿Y quién me lo va a prohibir? ¿Tú, imbécil?

— Матушка, Аграфена Ивановна! — начал он умоляющим голосом, обняв ее — за талию, сказал бы я, если б у ней был хоть малейший намек на талию.

—¡Madre, Agráfena Ivanovna! —comenzó él con voz suplicante, abrazándola —por la cintura, diría yo, si ella tuviera la más mínima insinuación de cintura.

Она отвечала на объятие локтем в грудь.

Ella respondió al abrazo con un codazo en el pecho.

— Матушка, Аграфена Ивановна! — повторил он, — будет ли Прошка любить вас так, как я? Поглядите, какой он озорник: ни одной женщине проходу не даст. А я-то! э-эх! Вы у меня, что синь-порох в глазу! Если б не барская воля, так... эх!..

—¡Madre, Agráfena Ivanovna! —repitió él— ¿Proshka te amará tanto como yo? Mira qué travieso es: no deja pasar a ninguna mujer. Y yo... ¡ay! Eres para mí como un grano de arena en el ojo. Si no fuera por la voluntad del amo, entonces... ¡ay!..

Он при этом крякнул и махнул рукой. Аграфена не выдержала: и у ней, наконец, горе обнаружилось в слезах.

En ese momento, él gruñó y agitó la mano. Agráfena no pudo contenerse: al fin, su dolor se manifestó en lágrimas.

— Да отстанешь ли ты от меня, окаянный? — говорила она плача, — что мелешь, дуралей! Свяжусь я с Прошкой! разве не видишь сам, что от него путного слова не добьешься? только и знает, что лезет с ручищами...

—¿Dejarás de molestarme, desgraciado? —dijo ella llorando—. ¡Qué estás diciendo, tonto! Me encargaré yo de Proshka. ¿No ves tú mismo que no vas a sacarle ninguna palabra sensata? Sólo sabe meterse con las manos...

— И к вам лез? Ах, мерзавец! А вы, небось, не скажете! Я бы его...

—¿Y se metió contigo? ¡Ah, desgraciado! Y tú, seguro que no lo dirás. ¡Yo le habría...!

— Полезь-ка, так узнает! Разве нет в дворне женского пола, кроме меня? С Прошкой свяжусь! вишь, что выдумал! Подле него и сидеть-то тошно — свинья свиньей! Он, того и гляди, норовит ударить человека или сожрать что-нибудь барское из-под рук — и не увидишь.

—Si se mete, lo descubriré. ¿No hay mujeres en la casa, aparte de mí? Me encargaré yo de Proshka. Mira lo que se le ocurrió. Es insoportable estar con él —¡es un cerdo! En cualquier momento intenta golpear a alguien o robar algo del amo, y no te das cuenta.

— Уж если, Аграфена Ивановна, случай такой придет — лукавый ведь силен, — так лучше Гришку посадите тут: по крайности малый смирный, работящий, не зубоскал...

—Si llegara el caso, Agráfena Ivanovna —el astuto es fuerte—, sería mejor que Grishka se quedara aquí. Al menos, es tranquilo, trabaja duro y no hace bromas...

— Вот еще выдумал! — накинулась на него Аграфена, — что ты меня всякому навязываешь, разве я какая-нибудь... Пошел вон отсюда! Много вашего брата, всякому стану вешаться на шею: не таковская! С тобой только, этаким лешим, попутал, видно, лукавый за грехи мои связаться, да и то каюсь... а то выдумал!

—¡Otra idea tuya! —le atacó Agráfena—. ¡Que me impones a todo el mundo, como si yo fuera...! Vete de aquí. Tú eres muy amable, quieres colgarte del cuello de todo el mundo: no eres de esos. Sólo contigo, como un fantasma, el astuto se ha metido, al parecer, por mis pecados, y me arrepiento... ¡pero tú has inventado esto!

— Бог вас награди за вашу добродетель! как камень с плеч! — воскликнул Евсей.

—¡Dios te recompense por tu virtud! Es como una piedra de los hombros! —exclamó Yevsey.

— Обрадовался! — зверски закричала она опять, — есть чему радоваться — радуйся!

—¡Me alegro! —gritó ella brutalmente—. ¡Hay mucho de qué alegrarse —alégrate!

И губы у ней побелели от злости. Оба замолчали.

Y sus labios se pusieron blancos de ira. Ambos callaron.

— Аграфена Ивановна! — робко сказал Евсей немного погодя.

—Agráfena Ivanovna! —dijo Yevsey tímidamente un rato después.

— Ну, что еще?

—¿Qué más?

— Я ведь и забыл: у меня нынче с утра во рту маковой росинки не было.

—Se me olvidó: hoy por la mañana no he tenido ni una gota de agua en la boca.

— Только и дела!

—¡Justo a tiempo!

— С горя, матушка.

—Por la angustia, madre.

Она достала с нижней полки шкафа, из-за головы сахару, стакан водки и два огромные ломтя хлеба с ветчиной. Все это давно было приготовлено для него ее заботливой рукой. Она сунула ему их, как не суют и собакам. Один ломоть упал на пол.

Ella sacó del armario inferior, detrás de su cabeza, azúcar, un vaso de vodka y dos enormes rebanadas de pan con jamón. Todo esto había sido preparado para él por su mano cuidadosa hacía mucho tiempo. Ella se lo entregó, como no se lo dan ni a los perros. Una rebanada se cayó al suelo.

— На вот, подавись! О, чтоб тебя... да тише, не чавкай на весь дом.

—¡Aquí tienes, trágatelo! Oh, que te... ¡y calla, no hagas ruido en toda la casa!

Она отвернулась от него с выражением будто ненависти, а он медленно начал есть, глядя исподлобья на Аграфену и прикрывая одною рукою рот.

Ella se apartó de él con una expresión de odio, y él comenzó a comer lentamente, mirando a Agráfena de reojo y tapándose la boca con una mano.

Между тем в воротах показался ямщик с тройкой лошадей.

Mientras tanto, un cochero con tres caballos apareció en la puerta.

Через шею коренной переброшена была дуга.

Un arco se había colocado sobre el cuello del caballo de tiro.

Колокольчик, привязанный к седелке, глухо и несвободно ворочал языком, как пьяный, связанный и брошенный в караульню.

La campana, atada a la montura, daba vueltas sordamente y sin libertad, como un borracho atado y arrojado a la celda de la prisión.

Ямщик привязал лошадей под навесом сарая, снял шапку, достал оттуда грязное полотенце и отер пот с лица.

El cochero ató los caballos bajo el cobertizo del granero, se quitó el sombrero, sacó un pañuelo sucio y se limpió el sudor de la cara.

Анна Павловна, увидев его из окна, побледнела.

Anna Pávlovna, al verlo desde la ventana, se puso pálida.

У ней подкосились ноги и опустились руки, хотя она ожидала этого.

Sus piernas se debilitaron y sus brazos cayeron, aunque ella lo esperaba.

Оправившись, она позвала Аграфену.

Recobrando el aliento, llamó a Agráfena.

— Поди-ка на цыпочках, тихохонько, посмотри, спит ли Сашенька? — сказала она. — Он, мой голубчик, проспит, пожалуй, и последний денек: так и не нагляжусь на него. Да нет, куда тебе! ты, того гляди, влезешь как корова! я лучше сама...

— Ve a ver si Sashénka está durmiendo, a paso de gato, en silencio — dijo. — Él, mi precioso, probablemente dormirá hasta el último día: no puedo dejar de mirarlo. Pero no, ¿qué vas a hacer? Tú, seguro, entrarías como una vaca! Mejor lo hago yo...

И пошла.

Y se fue.

— Поди-ка ты, не-корова! — ворчала Аграфена, воротясь к себе. — Вишь, корову нашла! много ли у тебя этаких коров-то?

— ¡Ve tú, no-vaca! — gruñó Agráfena, volviendo a su puesto. — ¡Ves, has encontrado una vaca! ¿Tienes muchas vacas así?

Навстречу Анне Павловне шел и сам Александр Федорыч, белокурый молодой человек, в цвете лет, здоровья и сил.

Alexander Fiódorovich, un joven rubio en la flor de la vida, sano y fuerte, se acercaba a Anna Pávlovna.

Он весело поздоровался с матерью, но, увидев вдруг чемодан и узлы, смутился, молча отошел к окну и стал чертить пальцем по стеклу.

Saludó alegremente a su madre, pero al ver de repente la maleta y los bultos, se avergonzó, se alejó en silencio hacia la ventana y comenzó a dibujar con el dedo en el cristal.

Через минуту он уже опять говорил с матерью и беспечно, даже с радостью смотрел на дорожные сборы.

Un minuto después, ya estaba hablando de nuevo con su madre y observando alegremente, e incluso con placer, los preparativos para el viaje.

— Что это ты, мой дружок, как заспался, — сказала Анна Павловна, — даже личико отекло? Дай-ка вытру тебе глаза и щеки розовой водой.

— ¿Por qué estás tan dormido, amiguito? — dijo Anna Pávlovna. — ¡Incluso tu cara está hinchada! Déjame limpiarte los ojos y las mejillas con agua de rosas.

— Нет, маменька, не надо.

— No, mamá, no es necesario.

— Чего ты хочешь позавтракать: чайку прежде или кофейку? Я велела сделать и битое мясо со сметаной на сковороде — чего хочешь?

— ¿Quieres desayunar primero té o café? He pedido que hagan carne picada con nata en la sartén. ¿Qué prefieres?

— Все равно, маменька.

— Da igual, mamá.

Анна Павловна продолжала укладывать белье, потом остановилась и посмотрела на сына с тоской.

Anna Pávlovna continuó doblando la ropa, luego se detuvo y miró a su hijo con tristeza.

— Саша!.. — сказала она через несколько времени.

— ¡Sasha! — dijo después de un rato.

— Чего изволите, маменька?

— ¿Qué deseas, mamá?

Она медлила говорить, как будто чего-то боялась.

Ella tardó en hablar, como si tuviera miedo de algo.

— Куда ты едешь, мой друг, зачем? — спросила она, наконец, тихим голосом.

— ¿A dónde vas, amigo mío, y por qué? — preguntó finalmente con voz baja.

— Как куда, маменька? в Петербург, затем... затем... чтоб...

— ¿A dónde, mamá? A San Petersburgo, y luego... y luego... para...

— Послушай, Саша, — сказала она в волнении, положив ему руку на плечо, по-видимому с намерением сделать последнюю попытку, — еще время не ушло: подумай, останься!

— Escucha, Sasha — dijo ella emocionada, poniéndole la mano en el hombro, aparentemente con la intención de hacer un último intento —, aún no es demasiado tarde: piensa, ¡quédate!

— Остаться! как можно! да ведь и... белье уложено, — сказал он, не зная, что выдумать.

— ¡Quédate! ¿Cómo podría! Además... la ropa ya está doblada — dijo él, sin saber qué inventar.

— Уложено белье! да вот... вот... вот... гляди — и не уложено.

— La ropa ya está doblada... ¡pero mira... mira... mira... no lo está!

Она в три приема вынула все из чемодана.

Ella sacó todo del equipaje en tres pasos.

— Как же это так, маменька? собрался — и вдруг опять! Что скажут...

— ¿Cómo puede ser así, mamá? Ya estaba preparado y, de repente, otra vez. ¡Qué dirán...!

Он опечалился.

Él se entristeció.

— Я не столько для себя самой, сколько для тебя же отговариваю.

— No lo digo tanto por mí misma, sino para disuadirte a ti.

Зачем ты едешь? Искать счастья?

¿Por qué vas? ¿Para buscar la felicidad?

Да разве тебе здесь нехорошо?

¿Acaso no te va bien aquí?

разве мать день-деньской не думает о том, как бы угодить всем твоим прихотям?

¿Acaso la madre no piensa todo el día en cómo complacer todos tus caprichos?

Конечно, ты в таких летах, что одни материнские угождения не составляют счастья; да я и не требую этого.

Claro, estás en una edad en la que los caprichos maternos no son suficientes para la felicidad; pero yo tampoco exijo eso.

Ну, погляди вокруг себя: все смотрят тебе в глаза.

Bueno, mira a tu alrededor: todos te están mirando a los ojos.

А дочка Марьи Карповны, Сонюшка?

¿Y la hija de María Karpovna, Soniushka?

Что...

¿Qué...?

покраснел?

¿Se ha sonrojado?

Как она, моя голубушка — дай бог ей здоровья — любит тебя: слышь, третью ночь не спит!

Como ella, mi niña — Dios le dé salud — ¡te ama mucho: oye, no ha dormido en tres noches!

— Вот, маменька, что вы! она так...

— Mira, mamá, eso no es cierto. ¡Ella lo hace así...!

— Да, да, будто я не вижу... Ах! чтоб не забыть: она взяла обрубить твои платки — «я, говорит, сама, сама, никому не дам, и метку сделаю», — видишь, чего же еще тебе? Останься!

— Sí, sí, como si yo no viera... ¡Ah! No olvidemos: ella se encargó de cortar tus pañuelos — «yo misma lo haré, no se los daré a nadie, y pondré una marca», — ¿ves? ¿Qué más quieres? ¡Quédate!

Он слушал молча, поникнув головой, и играл кистью своего шлафрока.

Él escuchaba en silencio, con la cabeza baja, y jugaba con la manga de su bata.

— Что ты найдешь в Петербурге? —

— ¿Qué vas a encontrar en San Petersburgo? —

продолжала она. —

continuó ella.

Ты думаешь, там тебе такое же житье будет, как здесь?

— ¿Crees que allí vas a tener la misma vida que aquí?

Э, мой друг!

¡Oh, amigo mío!

Бог знает, чего насмотришься и натерпишься: и холод, и голод, и нужду — все перенесешь.

¡Dios sabe lo que vas a ver y sufrir: frío, hambre, necesidad — lo soportarás todo!

Злых людей везде много, а добрых не скоро найдешь.

Hay mucha gente malvada en todas partes, y no es fácil encontrar a alguien bueno.

А почет — что в деревне, что в столице — все тот же почет.

Y el honor — ya sea en el pueblo o en la capital — es el mismo honor.

Как не увидишь петербургского житья, так и покажется тебе, живучи здесь, что ты первый в мире; и во всем так, мой милый!

Si no ves la vida en San Petersburgo, te parecerá que eres el primero del mundo al vivir aquí; y todo es así, mi querido!

Ты же воспитан, и ловок, и хорош.

Tú eres educado, hábil y agradable.

Мне бы, старухе, только оставалось радоваться, глядя на тебя.

A mí, una anciana, solo me queda disfrutar viéndote.

Женился бы, послал бы бог тебе деточек, а я бы нянчила их — и жил бы без горя, без забот, и прожил бы век свой мирно, тихо, никому бы не позавидовал; а там, может, и не будет хорошо, может, и помянешь слова мои...

Si te casaras y Dios te diera hijos, yo los cuidaría — y viviría sin tristezas, sin preocupaciones, y pasaría mi vida de forma pacífica y tranquila, sin envidiar a nadie; pero quizás allí no será tan bueno, y quizás recordarás mis palabras...

Останься, Сашенька, — а?

Quédate, Sashénka, ¿eh?

Он кашлянул и вздохнул, но не сказал ни слова.

Él tosió y suspiró, pero no dijo nada.

— А посмотри-ка сюда, — продолжала она, отворяя дверь на балкон, — и тебе не жаль покинуть такой уголок?

— Y mira aquí — continuó ella, abriendo la puerta al balcón —, ¿no te da pena dejar un rincón así?

С балкона в комнату пахнуло свежестью.

Desde el balcón, la habitación se llenó de aire fresco.

От дома на далекое пространство раскидывался сад из старых лип, густого шиповника, черемухи и кустов сирени.

Desde la casa, un jardín de viejos tilos, densos espinos, almendros y arbustos de lilas se extendía por un gran espacio.

Между деревьями пестрели цветы, бежали в разные стороны дорожки, далее тихо плескалось в берега озеро, облитое к одной стороне золотыми лучами утреннего солнца и гладкое, как зеркало; с другой — темно-синее, как небо, которое отражалось в нем, и едва подернутое зыбью.

Entre los árboles, las flores brillaban, y los senderos se extendían en diferentes direcciones. Más allá, el lago brillaba tranquilamente en la orilla, bañado por los rayos dorados del sol de la mañana a un lado, y liso como un espejo; al otro lado, de un azul oscuro, como el cielo que se reflejaba en él, y apenas agitado por la brisa.

А там нивы с волнующимися, разноцветными хлебами шли амфитеатром и примыкали к темному лесу.

Y allí, los campos con trigo multicolor y ondulante se extendían en forma de anfiteatro y se unían al bosque oscuro.

Анна Павловна, прикрыв одной рукой глаза от солнца, другой указывала сыну попеременно на каждый предмет.

Anna Pávlovna, protegiéndose los ojos del sol con una mano y señalando cada objeto a su hijo con la otra, continuaba.

— Погляди-ка, — говорила она, — какой красотой бог одел поля наши!

— Mira — decía —, ¡con qué belleza Dios ha vestido nuestros campos!

Вон с тех полей одной ржи до пятисот четвертей сберем; а вон и пшеничка есть, и гречиха; только гречиха нынче не то, что прошлый год: кажется, плоха будет.

Allí, de esos campos, ahorraremos de una a quinientos cuartos de centeno; y allí también hay trigo y alforfón; pero el alforfón de este año no es tan bueno como el del año pasado; parece que va a ser malo.

А лес-то, лес-то как разросся!

Y el bosque, ¡cuánto ha crecido el bosque!

Подумаешь, как велика премудрость божия!

¡Qué grande es la sabiduría de Dios!

Дровец с своего участка мало-мало на тысячу продадим.

Venderemos un poco más de mil leña de nuestra parcela.

А дичи, дичи что!

Y la caza, ¡qué caza!

и ведь все это твое, милый сынок: я только твоя приказчица.

Y todo esto es tuyo, querido hijo; yo solo soy tu administradora.

Погляди-ка, озеро: что за великолепие!

Mira el lago: ¡qué esplendor!

истинно небесное!

¡Verdaderamente celestial!

рыба так и ходит; одну осетрину покупаем, а то ерши, окуни, караси кишмя-кишат: и на себя и на людей идет.

Los peces abundan; compramos un esturión, y también hay lucios, lubinas y carpas; para nosotros y para los demás.

Вон твои коровки и лошадки пасутся.

Ahí están tus vacas y caballos pastando.

Здесь ты один всему господин, а там, может быть, всякий станет помыкать тобой.

Aquí tú eres el amo de todo, pero allí, tal vez, todos querrán dominarte.

И ты хочешь бежать от такой благодати, еще не знаешь куда, в омут, может быть, прости господи...

Y tú quieres huir de esta bendición, ni siquiera sabes a dónde, tal vez a un abismo, Dios no lo permita...

Останься!

¡Quédate!

Он молчал.

Él guardó silencio.

— Да ты не слушаешь, — сказала она. — Куда это ты так пристально загляделся?

—No me estás escuchando —dijo ella. —¿A dónde estás mirando tan atentamente?

Он молча и задумчиво указал рукой вдаль. Анна Павловна взглянула и изменилась в лице. Там, между полей, змеей вилась дорога и убегала за лес, дорога в обетованную землю, в Петербург. Анна Павловна молчала несколько минут, чтоб собраться с силами.

Él señaló en silencio y pensativo hacia lejos. Ana Pávlovna miró y cambió de expresión. Allí, entre los campos, una carretera serpenteaba como una serpiente y se perdía detrás del bosque, la carretera hacia la tierra prometida, hacia San Petersburgo. Ana Pávlovna guardó silencio durante varios minutos, para reponerse de las fuerzas.

— Так вот что! — проговорила она, наконец, уныло. — Ну, мой друг, бог с тобой! поезжай, уж если тебя так тянет отсюда: я не удерживаю! По крайней мере не скажешь, что мать заедает твою молодость и жизнь.

—Así que eso! —dijo finalmente, con tristeza. —Bueno, amigo mío, Dios te acompañe; vete, si tanto te atrae de aquí: no te detengo! Al menos no podrás decir que tu madre está arruinando tu juventud y tu vida.

Бедная мать!

¡Pobre madre!

вот тебе и награда за твою любовь! Того ли ожидала ты?

¡Esta es la recompensa por tu amor! ¿Esto es lo que esperabas?

В том-то и дело, что матери не ожидают наград.

El problema es que las madres no esperan recompensas.

Мать любит без толку и без разбору.

Una madre ama sin sentido y sin discernimiento.

Велики вы, славны, красивы, горды, переходит имя ваше из уст в уста, гремят ваши дела по свету — голова старушки трясется от радости, она плачет, смеется и молится долго и жарко.

Sois grandes, gloriosos, hermosos, orgullosos; vuestro nombre se transmite de boca en boca, vuestras hazañas resuenan por todo el mundo —la cabeza de la anciana tiembla de alegría, llora, ríe y reza larga y fervientemente.

А сынок, большею частью, и не думает поделиться славой с родительницею.

Y el hijo, en su mayoría, ni siquiera piensa en compartir su gloria con su madre.

Нищи ли вы духом и умом, отметила ли вас природа клеймом безобразия, точит ли жало недуга ваше сердце или тело, наконец отталкивают вас от себя люди и нет вам места между ними — тем более места в сердце матери.

Si eres pobre de espíritu y de mente, si la naturaleza te ha marcado con la fealdad, si el dolor corroe tu corazón o tu cuerpo, o si, en definitiva, la gente te rechaza y no tienes lugar entre ellos, mucho menos en el corazón de tu madre.

Она сильнее прижимает к груди уродливое, неудавшееся чадо и молится еще долее и жарче.

Ella aprieta aún más contra su pecho al hijo feo y fracasado, y reza aún más y con más fervor.

Как назвать Александра бесчувственным за то, что он решился на разлуку?

¿Cómo podríamos llamar insensible a Alejandro por decidirse a separarse?

Ему было двадцать лет.

Tenía veinte años.

Жизнь от пелен ему улыбалась; мать лелеяла и баловала его, как балуют единственное чадо; нянька все пела ему над колыбелью, что он будет ходить в золоте и не знать горя; профессоры твердили, что он пойдет далеко, а по возвращении его домой ему улыбнулась дочь соседки.

La vida le sonreía desde su infancia; su madre lo mimaba y consentía como se consiente al único hijo; la niñera le cantaba en la cuna que iba a vivir en la opulencia y sin sufrimiento; los profesores le aseguraban que iba a llegar lejos, y a su regreso a casa, la hija de su vecino le sonrió.

И старый кот, Васька, был к нему, кажется, ласковее, нежели к кому-нибудь в доме.

Y el viejo gato, Vaska, parecía ser más cariñoso con él que con nadie más en la casa.

О горе, слезах, бедствиях он знал только по слуху, как знают о какой-нибудь заразе, которая не обнаружилась, но глухо где-то таится в народе.

Sólo había oído hablar de la tristeza, las lágrimas y las desgracias, como se oye hablar de una enfermedad que no se ha manifestado, pero que acecha silenciosamente en la población.

От этого будущее представлялось ему в радужном свете.

Por eso, el futuro se le presentaba en un tono optimista.

Его что-то манило вдаль, но что именно — он не знал.

Algo lo atraía hacia el futuro, pero no sabía exactamente qué era.

Там мелькали обольстительные призраки, но он не мог разглядеть их; слышались смешанные звуки — то голос славы, то любви: все это приводило его в сладкий трепет.

Allí brillaban fantasmas seductores, pero no podía distinguirlos; oía sonidos confusos, que eran la voz de la gloria o del amor; todo ello le provocaba una dulce emoción.

Ему скоро тесен стал домашний мир.

Pronto, el mundo familiar se volvió demasiado estrecho para él.

Природу, ласки матери, благоговение няньки и всей дворни, мягкую постель, вкусные яства и мурлыканье Васьки — все эти блага, которые так дорого ценятся на склоне жизни, он весело менял на неизвестное, полное увлекательной и таинственной прелести.

La naturaleza, las caricias de su madre, la veneración de la niñera y de toda la servidumbre, la cama suave, los platos sabrosos y los ronroneos de Vaska —todas estas cosas, que se aprecian tanto al final de la vida— las cambió alegremente por lo desconocido, lleno de un encanto fascinante y misterioso.

Даже любовь Софьи, первая, нежная и розовая любовь, не удерживала его.

Ni siquiera el amor de Sofía, el primero, tierno y rosa, pudo retenerlo.

Что ему эта любовь?

¿Qué era para él ese amor?

Он мечтал о колоссальной страсти, которая не знает никаких преград и свершает громкие подвиги.

Soñaba con una pasión colosal, que no conoce ningún obstáculo y realiza grandes hazañas.

Он любил Софью пока маленькою любовью, в ожидании большой.

Amaba a Sofía con un amor pequeño, a la espera de uno más grande.

Мечтал он и о пользе, которую принесет отечеству.

También soñaba con el beneficio que aportaría a su país.

Он прилежно и многому учился. В аттестате его сказано было, что он знает с дюжину наук да с полдюжины древних и новых языков.

Estudió con diligencia y aprendió mucho. En su certificado se decía que conocía una docena de ciencias y media docena de idiomas antiguos y modernos.

Всего же более он мечтал о славе писателя.

Pero, sobre todo, soñaba con la gloria de ser escritor.

Стихи его удивляли товарищей.

Sus poemas sorprendían a sus compañeros.

Перед ним расстилалось множество путей, и один казался лучше другого.

Se le abrían muchos caminos y uno parecía mejor que el otro.

Он не знал, на который броситься.

No sabía por cuál decidirse.

Скрывался от глаз только прямой путь; заметь он его, так тогда, может быть, и не поехал бы.

Solo el camino directo se ocultaba a su vista; si lo hubiera notado, quizás no habría emprendido el viaje.

Как же ему было остаться? Мать желала — это опять другое и очень естественное дело. В сердце ее отжили все чувства, кроме одного — любви к сыну, и оно жарко ухватилось за этот последний предмет. Не будь его, что же ей делать? Хоть умирать. Уж давно доказано, что женское сердце не живет без любви.

¿Cómo podría quedarse? Su madre lo deseaba, y eso es otra cosa, muy natural. En su corazón habían desaparecido todos los sentimientos, excepto uno: el amor por su hijo, y se aferró con fuerza a este último sentimiento. Si no estuviera él, ¿qué haría ella? Morir. Ya se ha demostrado que el corazón de una mujer no puede vivir sin amor.

Александр был избалован, но не испорчен домашнею жизнью.

Alexander fue mimado, pero no corrompido por la vida familiar.

Природа так хорошо создала его, что любовь матери и поклонение окружающих подействовали только на добрые его стороны, развили, например, в нем преждевременно сердечные склонности, поселили ко всему доверчивость до излишества.

La naturaleza lo había creado tan bien que el amor de su madre y la adoración de quienes le rodeaban solo afectaron sus aspectos positivos, por ejemplo, desarrollaron en él prematuramente inclinaciones afectivas y le hicieron ser demasiado confiado en todo.

Это же самое, может быть, расшевелило в нем и самолюбие; но ведь самолюбие само по себе только форма; все будет зависеть от материала, который вольешь в нее.

Quizás esto también despertó su amor propio; pero el amor propio en sí es solo una forma; todo dependerá del material que se le inyecte.

Гораздо более беды для него было в том, что мать его, при всей своей нежности, не могла дать ему настоящего взгляда на жизнь и не приготовила его на борьбу с тем, что ожидало его и ожидает всякого впереди.

Un problema mucho mayor para él era que su madre, a pesar de toda su ternura, no podía darle una visión real de la vida y no lo preparó para luchar contra lo que le esperaba y espera a cualquiera en el futuro.

Но для этого нужно было искусную руку, тонкий ум и запас большой опытности, не ограниченной тесным деревенским горизонтом.

Pero para eso se necesitaba una mano experta, una mente aguda y una gran experiencia, no limitada al estrecho horizonte rural.

Нужно было даже поменьше любить его, не думать за него ежеминутно, не отводить от него каждую заботу и неприятность, не плакать и не страдать вместо его и в детстве, чтоб дать ему самому почувствовать приближение грозы, справиться с своими силами и подумать о своей судьбе — словом, узнать, что он мужчина.

Incluso era necesario amarlo menos, no pensar por él a cada instante, no apartarle cada preocupación y contrariedad, no llorar ni sufrir en su lugar, ni en su infancia, para que pudiera sentir la llegada de la tormenta, hacer frente a sus propias fuerzas y pensar en su destino; en resumen, aprender que es un hombre.

Где же было Анне Павловне понять все это и особенно выполнить?

¿Dónde estaba Anna Pavlovna para comprender todo esto y, especialmente, para llevarlo a cabo?

Читатель видел, какова она.

El lector ha visto cómo era ella.

Не угодно ли посмотреть еще?

¿Le gustaría ver más?

Она уже забыла сыновний эгоизм.

Ya había olvidado el egoísmo paterno.

Александр Федорыч застал ее за вторичным укладываньем белья и платья. В хлопотах и дорожных сборах она как будто совсем не помнила горя.

Alexander Fedorich la encontró doblando ropa y vestidos por segunda vez. En los quehaceres y preparativos para el viaje, parecía no recordar nada del dolor.

— Вот, Сашенька, заметь хорошенько, куда я что кладу, — говорила она. — В самый низ, на дно чемодана, простыни: дюжина. Посмотри-ка, так ли записано?

— Mira, Sashénka, fíjate bien dónde pongo cada cosa — decía ella. — En el fondo del baúl, las sábanas: una docena. Mira, ¿está escrito así?

— Так, маменька.

— Sí, mamá.

— Все с твоими метками, видишь — А. А. А все голубушка Сонюшка! Без нее наши дурищи не скоро бы поворотились.

— Todo con tus etiquetas, ves — A. A. Y todo la azafata Sonia! Sin ella, nuestros idiotas no se habrían dado cuenta tan pronto.

Теперь что?

¿Y ahora qué?

да, наволочки.

Sí, las fundas de almohada.

Раз, две, три, четыре — так, вся дюжина тут.

Uno, dos, tres, cuatro — ¡vale, toda la docena está aquí!

Вот рубашки — три дюжины.

Y las camisas — tres docenas.

Что за полотно — загляденье!

¡Qué tela tan hermosa!

это голландское; сама ездила на фабрику к Василью Васильичу; он выбрал что ни есть наилучшие три куска.

Es holandesa; yo misma fui a la fábrica de Vasili Vasilich; él eligió los tres mejores trozos que había.

Поверяй же, милый, по реестру всякий раз, как будешь принимать от прачки; все новешенькие.

Compruébalo tú mismo, cariño, según el registro, cada vez que las recibas de la lavandera; todas son nuevas.

Там немного таких рубашек увидишь; пожалуй, и подменят; есть ведь этакие мерзавки, что бога не боятся.

Allí verás algunas camisas similares; quizás las cambien; hay gente sin escrúpulos que no le temen a Dios.

Носков двадцать две пары...

Pero hay veintidós pares de calcetines...

Знаешь, что я придумала?

¿Sabes qué se me ocurrió?

положить в один носок твой бумажник с деньгами.

Poner tu billetera con el dinero en un calcetín.

Их тебе до Петербурга не понадобится, так, сохрани боже! случай какой, чтоб и рыли, да не нашли.

No los necesitarás hasta que llegues a San Petersburgo, Dios no lo permita, si por casualidad los roban y no los encuentran.

И письма к дяде туда же положу: то-то, чай, обрадуется!

Y también pondré las cartas a mi tío allí; seguro que se alegrará mucho!

ведь семнадцать лет и словом не перекинулись, шутка ли!

¡Después de todo, han pasado diecisiete años y no nos hemos comunicado ni una sola vez, qué vergüenza!

Вот косыночки, вот платки; еще полдюжины у Сонюшки осталось.

Aquí están los pañuelos, aquí están los chales; a Sonia todavía le quedan media docena.

Не теряй, душенька, платков: славный полубатист!

No pierdas los chales, preciosa: ¡es un semibatista precioso!

У Михеева брала по два с четвертью.

Compré dos y un cuarto a Mijéiev.

Ну, белье все.

Bueno, la ropa interior ya está toda.

Теперь платье...

Ahora el vestido...

Да где Евсей?

¿Dónde está Evsei?

что он не смотрит? Евсей!

¿Por qué no está mirando? Evsei!

Евсей лениво вошел в комнату.

Evsei entró perezosamente en la habitación.

— Чего изволите? — спросил он еще ленивее.

— ¿Qué desea? — preguntó aún más perezosamente.

— Чего изволите? —

— ¿Qué desea? —

заговорила Адуева гневно. — Что не смотришь, как я укладываю?

dijo Aduyeva enojada. — ¿Por qué no estás mirando cómo estoy doblando la ropa?

А там, как надо что достать в дороге, и пойдешь все перерывать вверх дном!

Y luego, si necesitamos algo en el camino, ¡irás a buscarlo de arriba abajo!

Не может отвязаться от своей возлюбленной — экое сокровище!

No puede desprenderse de su amada, ¡qué tesoro!

День-то велик: успеешь!

Todavía queda mucho día: ¡tendrás tiempo!

Ты этак там и за барином станешь ходить?

¿Vas a empezar a hacer de mayordomo allí?

Смотри у меня!

¡Cuidado conmigo!

Вот гляди: это хороший фрак — видишь, куда кладу?

Mira esto: ¡es un buen traje! — ¿Ves dónde lo estoy poniendo?

А ты, Сашечка, береги его, не всякий день таскай; сукно-то по шестнадцать рублей брали.

Y tú, Sashochka, ¡cúidalo bien, no lo lleves todos los días; el paño costaba dieciséis rublos.

Куда в хорошие люди пойдешь, и надень, да не садись зря, как ни попало, вон как твоя тетка, словно нарочно, не сядет на пустой стул или диван, а так и норовит плюхнуть туда, где стоит шляпа или что-нибудь такое; намедни на тарелку с вареньем села — такого сраму наделала!

Cuando vayas a buenos lugares, ¡ponte guapo y no te sientes a la ligera, como tu tía, que parece que a propósito no se sienta en una silla o sofá vacío, sino que siempre se sienta donde está el sombrero o algo similar; el otro día se sentó en un plato con mermelada — ¡qué vergüenza!

Куда попроще в люди, вот этот фрак масака надевай.

Cuando vayas a lugares más sencillos, ¡ponte este traje de Massacca!

Теперь жилеты — раз, два, три, четыре.

Ahora, los chalecos — uno, dos, tres, cuatro.

Двое брюк.

Dos pantalones.

Э! да платья-то года на три станет.

¡Oh! ¡Los vestidos van a durar tres años!

Ух!

¡Uf!

устала!

¡Estoy cansada!

шутка ли: целое утро возилась!

¡No es broma: me he estado ocupando todo el día!

Поди, Евсей.

Vamos, Evsei.

Поговорим, Сашенька, о чем-нибудь другом.

Hablemos, Sashénka, de algo más.

Ужо гости приедут, не до того будет.

Los invitados van a llegar, no tendremos tiempo para eso.

Она села на диван и посадила его подле себя.

Ella se sentó en el sofá y lo hizo sentar a su lado.

— Ну, Саша, — сказала она, помолчав немного, ты теперь едешь на чужую сторону...

—Bueno, Sasha —dijo, después de un breve silencio—, ahora vas a ir a otra parte...

— Какая «чужая» сторона, Петербург: что вы, маменька!

—¿Qué «otra parte»?, ¡a San Petersburgo! ¿Qué dices, mamá?

— Погоди, погоди — выслушай, что я хочу сказать!

—Espera, espera —¡escucha lo que quiero decir!

Бог один знает, что там тебя встретит, чего ты наглядишься, и хорошего, и худого.

¡Dios sabe lo que te espera allí, lo que verás, tanto bueno como malo!

Надеюсь, он, отец мой небесный, подкрепит тебя; а ты, мой друг, пуще всего не забывай его, помни, что без веры нет спасения нигде и ни в чем.

Espero que él, mi padre celestial, te fortalezca; y tú, mi amigo, no lo olvides por nada del mundo, ¡recuerda que sin fe no hay salvación en ningún lugar ni en nada!

Достигнешь там больших чинов, в знать войдешь — ведь мы не хуже других: отец был дворянин, майор, — все-таки смиряйся перед господом богом: молись и в счастии и в несчастии, а не по пословице: «Гром не грянет, мужик не перекрестится».

Si alcanzas grandes cargos allí, si entras en la nobleza —después de todo, no somos peores que los demás: mi padre era un noble, un comandante—, sé humilde ante Dios: ¡ora tanto en la felicidad como en la desgracia, y no según la expresión: «No cruzas a Dios hasta que truene».

Иной, пока везет ему, и в церковь не заглянет, а как придет невмочь — и пойдет рублевые свечи ставить да нищих оделять: это большой грех.

Algunos no van a la iglesia mientras les va bien, pero cuando llegan los problemas, van a encender velas de un rublo y dar limosna a los mendigos: ¡esto es un gran pecado!

К слову пришлось о нищих. Не трать на них денег по-пустому, помногу не давай. На что баловать?

Y hablando de los mendigos. No gastes dinero en ellos innecesariamente, no les des mucho. ¿Para qué consentirlos?

их не удивишь.

No te sorprenderán.

Они пропьют да над тобой же насмеются. У тебя, я знаю, мягкая душа: ты, пожалуй, и по гривеннику станешь отваливать.

Beberán y se reirán de ti. Sé que tienes un alma caritativa: probablemente les darías un grivna a cada uno.

Нет, это не нужно; бог подаст!

No, eso no es necesario; ¡Dios proveerá!

Будешь ли ты посещать храм божий?

¿Vas a asistir al templo de Dios?

будешь ли ходить по воскресеньям к обедне?

¿Vas a ir a la misa dominical?

Она вздохнула.

Ella suspiró.

Александр молчал. Он вспомнил, что, учась в университете и живучи в губернском городе, он не очень усердно посещал церковь; а в деревне, только из угождения матери, сопровождал ее к обедне. Ему совестно было солгать. Он молчал. Мать поняла его молчание и опять вздохнула.

Alejandro guardó silencio. Recordó que, cuando estudiaba en la universidad y vivía en una ciudad provincial, no asistía a la iglesia con mucha regularidad; y en el campo, solo para complacer a su madre, la acompañaba a la misa. Se sentía avergonzado de mentir. Guardó silencio. Su madre entendió su silencio y volvió a suspirar.

— Ну, я тебя не неволю, — продолжала она, — ты человек молодой: где тебе быть так усердну к церкви божией, как нам, старикам?

— Bueno, no te obligo — continuó ella —. Eres un hombre joven: ¿cómo puedes ser tan asiduo a la iglesia de Dios como nosotros, los ancianos?

Еще, пожалуй, служба помешает или засидишься поздно в хороших людях и проспишь.

Quizás el servicio te impida asistir o te quedes hasta tarde en casa de amigos y te duermas.

Бог пожалеет твоей молодости. Не тужи: у тебя есть мать.

Dios tendrá piedad de tu juventud. No te preocupes: tienes a tu madre.

Она не проспит.

Ella no se dormirá.

Пока во мне останется хоть капелька крови, пока не высохли слезы в глазах и бог терпит грехам моим, я ползком дотащусь, если не хватит сил дойти, до церковного порога; последний вздох отдам, последнюю слезу выплачу за тебя, моего друга.

Mientras quede una gota de sangre en mí, mientras no se hayan secado las lágrimas en mis ojos y Dios perdone mis pecados, me arrastraré hasta el umbral de la iglesia si no tengo la fuerza para caminar; daré mi último suspiro y derramaré mi última lágrima por ti, mi amigo.

Вымолю тебе и здоровье, и чинов, и крестов, и небесных и земных благ.

Oraré por ti, por tu salud, por tus cargos, por tus cruces y por los bienes celestes y terrenales.

Неужели-то он, милосердый отец, презрит молитвой бедной старухи?

¿De verdad él, un padre misericordioso, despreciaría la oración de una pobre anciana?

Мне самой ничего не надо.

Yo misma no necesito nada.

Отними он у меня все: здоровье, жизнь, пошли слепоту — тебе лишь подай всякую радость, всякое счастье и добро...

Que me quite todo: la salud, la vida, que me haga ciego — solo dale toda la alegría, toda la felicidad y el bien...

Она не договорила, слезы закапали у ней из глаз.

Ella no terminó de hablar, y las lágrimas comenzaron a caer de sus ojos.

Александр вскочил с места.

Alexander se levantó de inmediato.

— Маменька... — сказал он.

— Mamá... — dijo él.

— Ну, сядь, сядь! —

— Bueno, siéntate, siéntate! —

отвечала она, наскоро утирая слезы, — мне еще много осталось поговорить...

respondió ella, secándose las lágrimas rápidamente — todavía tengo mucho que hablar...

Что бишь я хотела сказать?

¿Qué quería decir exactamente?

из ума вон...

Se me fue de la cabeza...

Вишь, нынче какая память у меня...

Ves, hoy tengo una memoria terrible...

да!

¡Sí!

блюди посты, мой друг: это великое дело!

¡Cumple con tus obligaciones, amigo mío: eso es muy importante!

В среду и пятницу — бог простит; а в великий пост — боже оборони!

Los miércoles y viernes, que Dios perdone; pero durante la Cuaresma, ¡que Dios nos proteja!

Вот Михайло Михайлыч и умным человеком считается, а что в нем?

Y aquí está Mijaíl Mijaílovich, que se considera un hombre inteligente, y ¿qué hay en él?

Что мясоед, что страстная неделя — все одно жрет.

Come carne los lunes y jueves, y come todo durante la Semana Santa.

Даже волос дыбом становится!

¡Incluso se me pone el vello de punta!

Он вон и бедным помогает, да будто его милостыня принята господом?

Él ayuda a los pobres, pero, ¿acaso su limosna es aceptada por el Señor?

Слышь, подал раз старику красненькую, тот взял ее, а сам отвернулся да плюнул.

Escucha, una vez le dio un billete de un rublo a un anciano, y el anciano lo tomó, pero se dio la vuelta y escupió.

Все кланяются ему и в глаза-то бог знает что наговорят, а за глаза крестятся, как поминают его, словно шайтана какого.

Todos se inclinan ante él y le dicen cosas halagüeñas en su cara, pero a sus espaldas se cruzan y lo mencionan como si fuera el diablo mismo.

Александр слушал с некоторым нетерпением и взглядывал по временам в окно, на дальнюю дорогу.

Alexander escuchaba con cierta impaciencia y de vez en cuando miraba por la ventana, hacia la carretera lejana.

Она замолчала на минуту.

Ella se calló por un momento.

— Береги пуще всего здоровье, — продолжала она. —

— Cuida tu salud a toda costa — continuó ella.

Как заболеешь — чего боже оборони! —

— Si te enfermas, ¡que Dios no lo permita! —

опасно, напиши...

es peligroso, escríbelo...

я соберу все силы и приеду.

reuniré todas mis fuerzas y vendré.

Кому там ходить за тобой?

¿Quién irá allí a cuidarte?

Норовят еще обобрать больного.

Siempre intentan estafar a los enfermos.

Не ходи ночью по улицам; от людей зверского вида удаляйся.

No camines por las calles de noche; aléjate de las personas de aspecto siniestro.

Береги деньги...

Cuidado con el dinero...

ох, береги на черный день!

oh, guárdalo para un mal día.

Трать с толком.

Gasta con sensatez.

От них, проклятых, всякое добро и всякое зло.

De ellos, malditos, provienen todo lo bueno y todo lo malo.

Не мотай, не заводи лишних прихотей.

No te dejes llevar, no te hagas caprichos innecesarios.

Ты будешь аккуратно получать от меня две тысячи пятьсот рублей в год.

Recibirás de mí dos mil quinientos rublos al año, de forma puntual.

Две тысячи пятьсот рублей не шутка.

Dos mil quinientos rublos no es broma.

Не заводи роскоши никакой, ничего такого, но и не отказывай себе в чем можно; захочется полакомиться — не скупись. —

No te permitas ningún lujo, nada de eso, pero tampoco te prives de lo que puedas. Si quieres disfrutar de una delicia, no escatimes. —

Не предавайся вину — ох, оно первый враг человека!

No te dejes llevar por la culpa — oh, es el primer enemigo del hombre!

-Да еще (тут она понизила голос) берегись женщин!

-Y además (aquí bajó la voz), ten cuidado con las mujeres!

Знаю я их!

¡Las conozco bien!

Есть такие бесстыдницы, что сами на шею будут вешаться, как увидят этакого-то...

Hay unas desvergonzadas que se lanzarían a tus brazos si vieran a alguien así...

Она с любовью посмотрела на сына.

Ella miró a su hijo con amor.

— Довольно, маменька; я бы позавтракал? — сказал он почти с досадой.

-Ya basta, mamá; ¿podría desayunar? — dijo él casi con irritación.

— Сейчас, сейчас... еще одно слово...

-Enseguida, enseguida... una palabra más...

— На мужних жен не зарься, — спешила она досказать, — это великий грех!

-No codicies a las mujeres casadas — se apresuró a añadir — ¡es un gran pecado!

«Не пожелай жены ближнего твоего», сказано в писании.

«No desearás la esposa de tu prójimo», dice la Escritura.

Если же там какая-нибудь станет до свадьбы добираться — боже сохрани!

Y si alguna de ellas intentara acercarse antes de la boda... ¡Dios no lo permita!

не моги и подумать!

¡Ni siquiera se te ocurra!

Они готовы подцепить, как увидят, что с денежками да хорошенький.

Están dispuestas a engancharse a cualquiera que tenga dinero y sea guapo.

Разве что у начальника твоего или у какого-нибудь знатного да богатого вельможи разгорятся на тебя зубы и он захочет выдать за тебя дочь — ну, тогда можно, только отпиши: я кое-как дотащусь, посмотрю, чтоб не подсунули так какую-нибудь, лишь бы с рук сбыть: старую девку или дрянь.

A menos que el jefe tuyo o algún noble y rico caballero se interese en ti y quiera darte su hija en matrimonio — bueno, entonces está bien, pero avísame: yo me las arreglaré y veré que no me engañen con alguien solo para deshacerse de mí: una vieja solterona o una mujer indeseable.

Этакого женишка всякому лестно залучить.

Cualquiera estaría encantado de conseguir un esposo así.

Ну, а коли ты сам полюбишь да выдастся хорошая девушка — так того... —

Pero si tú mismo te enamoras y aparece una buena chica... bueno... —

тут она еще тише заговорила... —

aquí ella habló aún más calladamente... —

Сонюшку-то можно и в сторону.

Podemos descartar a Sonia.

(Старушка, из любви к сыну, готова была покривить душой.)

(La anciana, por amor a su hijo, estaba dispuesta a hacerse la vista gorda.)

Что в самом деле Марья Карповна замечтала!

¡Qué sueños tiene Mariya Karpovna!

ты дочке ее не пара.

Tú no eres un buen partido para su hija.

Деревенская девушка!

¡Una chica de pueblo!

на тебя и не такие польстятся.

No serán muchos los que te encontrarán atractivo.

— Софью! нет, маменька, я ее никогда не забуду! — сказал Александр.

—Sofía! No, mamá, nunca la olvidaré! —dijo Alexander.

— Ну, ну, друг мой, успокойся! ведь я так только. Послужи, воротись сюда, и тогда что бог даст; невесты не уйдут! Коли не забудешь, так и того... Ну, а...

—Bueno, bueno, amigo mío, cálmate! Simplemente lo digo. Sírve, vuelve aquí, y luego veremos qué pasa; ¡las novias no se irán! Si no lo olvidas, tanto mejor... Bueno, y...

Она что-то хотела сказать, но не решалась, потом наклонилась к уху его и тихо спросила:

Ella quería decir algo, pero no se atrevía. Luego se inclinó hacia su oído y le preguntó en voz baja:

— А будешь ли помнить... мать?

—¿Y recordarás... a mamá?

— Вот до чего договорились, — перервал он, — велите скорей подавать что там у вас есть: яичница, что ли? Забыть вас! Как могли вы подумать? Бог накажет меня...

—¡Hasta aquí hemos llegado! —interrumpió él— ¡Diles que sirvan lo que tengan aquí: una tortilla, tal vez? ¡Olvidarte! ¿Cómo pudiste pensar eso? ¡Dios me castigará...!

— Перестань, перестань, Саша, — заговорила она торопливо, — что ты это накликаешь на свою голову!

—¡Deja de hablar así, Sasha! —dijo ella apresuradamente— ¡No estás pidiendo problemas!

Нет, нет!

No, no!

что бы ни было, если случится этакой грех, пусть я одна страдаю.

Pase lo que pase, si se comete un pecado así, ¡que yo sea la única que sufra.

Ты молод, только что начинаешь жить, будут у тебя и друзья, женишься — молодая жена заменит тебе и мать, и все...

Tú eres joven, apenas estás empezando a vivir. Tendrás amigos. Cuando te cases, tu joven esposa reemplazará a tu madre y a todo...

Нет!

¡No!

Пусть благословит тебя бог, как я тебя благословляю.

Que Dios te bendiga, como yo te bendigo ahora.

Она поцеловала его в лоб и тем заключила свои наставления.

Le dio un beso en la frente y con eso concluyó sus consejos.

— Да что это не едет никто? — сказала она, — ни Марья Карповна, ни Антон Иваныч, ни священник нейдет? уж, чай, обедня кончилась! Ах, вон кто-то и едет! кажется, Антон Иваныч... так и есть: легок на помине.

—¿Y por qué nadie viene? —dijo ella—. Ni Mariya Karpovna, ni Anton Ivanovich, ni el sacerdote. ¿Ya terminó la liturgia? Ah, allí viene alguien. ¡Parece que es Anton Ivanovich...! Así es: siempre está donde se le espera.

Кто не знает Антона Иваныча? Это вечный жид. Он существовал всегда и всюду, с самых древнейших времен, и не переводился никогда. Он присутствовал и на греческих и на римских пирах, ел, конечно, и упитанного тельца, закланного счастливым отцом по случаю возвращения блудного сына.

¿Quién no conoce a Anton Ivanovich? Es un parásito eterno. Siempre ha existido, desde los tiempos más antiguos, y nunca ha desaparecido. Estuvo presente en los banquetes griegos y romanos, y seguramente comió el ternero engordado que el padre feliz sacrificó para celebrar el regreso del hijo pródigo.

У нас, на Руси, он бывает разнообразен.

En Rusia, su comportamiento es muy variado.

Тот, про которого говорится, был таков: у него душ двадцать заложенных и перезаложенных; живет он почти в избе или в каком-то странном здании, похожем с виду на амбар, — ход где-то сзади, через бревна, подле самого плетня;

El de que se habla era así: tiene veinte almas empeñadas y reempeñadas; vive en una cabaña o en un extraño edificio que parece un granero, con una puerta trasera, a través de troncos, al lado de la valla.

но он лет двадцать постоянно твердит, что с будущей весной приступит к стройке нового дома.

Pero ha estado diciendo durante veinte años que comenzará a construir una nueva casa en la próxima primavera.

Хозяйства он дома не держит. Нет человека из его знакомых, который бы у него отобедал, отужинал или выпил чашку чаю, но нет также человека, у которого бы он сам не делал этого по пятидесяти раз в год.

No tiene ninguna propiedad. Ninguno de sus conocidos ha cenado o tomado té con él, pero tampoco hay nadie con quien él no haga esto unas cincuenta veces al año.

Прежде Антон Иваныч ходил в широких шароварах и казакине, теперь ходит, в будни, в сюртуке и в панталонах, в праздники во фраке бог знает какого покроя.

Antes, Anton Ivanovich iba vestido con pantalones anchos y un chamarra; ahora, los días de semana, usa un saco y pantalones, y en los días festivos, un traje de corte desconocido.

С виду он полный, потому что у него нет ни горя, ни забот, ни волнений, хотя он прикидывается, что весь век живет чужими горестями и заботами; но ведь известно, что чужие горести и заботы не сушат нас: это так заведено у людей.

A simple vista, parece gordo, porque no tiene tristezas, preocupaciones ni ansiedades, aunque finge que vive toda su vida con las tristezas y preocupaciones de los demás; pero es sabido que las tristezas y preocupaciones ajenas no nos afectan: así es la costumbre humana.

В сущности Антона Иваныча никому не нужно, но без него не совершается ни один обряд: ни свадьба, ни похороны.

En realidad, nadie necesita a Anton Ivanovich, pero sin él no se realiza ningún rito: ni una boda, ni un entierro.

Он на всех званых обедах и вечерах, на всех домашних советах; без него никто ни шагу.

Está en todas las cenas y veladas, en todos los consejos familiares; sin él, nadie da un paso.

Подумают, может быть, что он очень полезен, что там исполнит какое-нибудь важное поручение, тут даст хороший совет, обработает дельце, — вовсе нет!

Quizás piensen que es muy útil, que allí cumplirá alguna tarea importante, que dará un buen consejo, que resolverá un asunto, — ¡nada de eso!

Ему никто ничего подобного не поручает; он ничего не умеет, ничего не знает: ни в судах хлопотать, ни быть посредником, ни примирителем, — ровно ничего.

Nadie le encarga nada de esto; él no sabe nada, no puede nada: ni abogar en los tribunales, ni ser mediador, ni conciliador, — nada en absoluto.

Но зато ему поручают, например, завезти мимоездом поклон от такой-то к такому-то, и он непременно завезет и тут же кстати позавтракает, — уведомить такого-то, что известная-де бумага получена, а какая именно, этого ему не говорят, — передать туда-то кадочку с медом или горсточку семян, с наказом не разлить и не рассыпать, — напомнить, когда кто именинник.

Pero, por ejemplo, le encargan que lleve un saludo de tal a tal, y él sin duda lo llevará y, de paso, tomará el desayuno; — que notifique a tal que se ha recibido un documento determinado, sin que le digan cuál es; — que entregue una jarra de miel o un puñado de semillas en un lugar determinado, con la orden de no derramarlas ni dispersarlas; — que recuerde cuándo es el onomástico de alguien.

Еще Антона Иваныча употребляют в таких делах, которые считают неудобным поручить человеку.

Además, Anton Ivanovich es utilizado en asuntos que se consideran inconvenientes confiar a una persona.

«Нельзя Петрушку послать, — говорят, — того и гляди, переврет.

«No se puede enviar a Petrushka», dicen, «seguro que lo arruinará».

Нет, уж пусть лучше Антон Иваныч съездит!»

«No, más vale que vaya Anton Ivanovich!».

Или: «Неловко послать человека: такой-то или такая-то обидится, а вот лучше Антона Иваныча отправить».

O: «Es incómodo enviar a una persona: tal o tal se ofenderá, pero es mejor enviar a Anton Ivanovich».

Как бы удивило всех, если б его вдруг не было где-нибудь на обеде или вечере!

¡Qué sorpresa sería para todos si de repente no estuviera en alguna cena o velada!

— А где же Антон Иваныч? — спросил бы всякий непременно с изумлением. — Что с ним? да почему его нет?

— ¿Dónde está Anton Ivanovich? — preguntaría inevitablemente todo el mundo con asombro. — ¿Qué le pasa? ¿Por qué no está?

И обед не в обед. Тогда уж к нему даже кого-нибудь и отправят депутатом проведать, что с ним, не заболел ли, не уехал ли? И если он болен, то и родного не порадуют таким участьем.

Y la cena no sería una cena. Entonces, incluso enviarían a alguien a verificar si está enfermo o se ha ido. Y si está enfermo, tampoco harían feliz a su familia con esta noticia.

Антон Иваныч подошел к руке Анны Павловны.

Anton Ivanovich se acercó a la mano de Anna Pavlovna.

— Здравствуйте, матушка Анна Павловна! с обновкой честь имею вас поздравить.

— ¡Hola, madre Anna Pavlovna! Tengo el honor de felicitarte por tu nuevo atuendo.

— С какой это, Антон Иваныч? — спросила Анна Павловна, осматривая себя с ног до головы.

— ¿De qué se trata, Anton Ivanovich? — preguntó Anna Pavlovna, examinándose de pies a cabeza.

— А мостик-то у ворот! видно, только что сколотили? что, слышу, не пляшут доски под колесами? смотрю, ан новый!

— ¡Y el puente de la puerta! ¿Parece que lo acaban de arreglar? ¿Oigo que las tablas no chirrían bajo las ruedas? Miro y veo que es nuevo!

Он, при встречах с знакомыми, всегда обыкновенно поздравляет их с чем-нибудь, или с постом, или с весной, или с осенью; если после оттепели мороз наступит, так с морозом, наступит после морозу оттепель — с оттепелью ...

En los encuentros con conocidos, siempre los felicita por algo, ya sea por el ayuno, la primavera o el otoño; si después de la deshiela llega el frío, entonces felicita por el frío; si después del frío llega la deshiela, entonces felicita por la deshiela...

На этот раз ничего подобного не было, но он что-нибудь да выдумает.

En esta ocasión, no hubo nada similar, pero él seguramente inventaría algo.

— Вам кланяются Александра Васильевна, Матрена Михайловна, Петр Сергеич, — сказал он.

— Te saludan Alexandra Vasilievna, Matrena Mikhailovna y Petr Sergeich — dijo.

— Покорно благодарю, Антон Иваныч! Детки здоровы ли у них?

— Muchas gracias, Anton Ivanovich. ¿Están sanos sus hijos?

— Слава богу. Я к вам веду благословение божие: за мной следом идет батюшка. А слышали ли, сударыня: наш-то Семен Архипыч?..

— Gracias a Dios. Te traigo la bendición de Dios: el sacerdote viene detrás mío. ¿Has oído, señora, que nuestro Semyon Arkhipovich...?

— Что такое? — с испугом спросила Анна Павловна.

— ¿Qué paso? — preguntó Anna Pavlovna asustada.

— Ведь приказал долго жить!

— ¡Pero ha pedido vivir mucho tiempo!

— Что вы! когда?

— ¿Qué dices! ¿Cuándo?

— Вчера утром. Мне к вечеру же дали знать: прискакал парнишко; я и отправился, да всю ночь не спал. Все в слезах: и утешать-то надо, и распорядиться: там у всех руки опустились: слезы да слезы, — я один.

— Ayer por la mañana. Me avisaron por la noche: llegó un chico; me fui y no dormí en toda la noche. Todos estaban llorando: había que consolarlos y organizar todo. Allí, todos estaban desanimados; solo lloraban y lloraban, y yo era el único que podía hacer algo.

— Господи, господи боже мой! — говорила Анна Павловна, качая головой, — жизнь-то наша! Да как же это могло случиться? он еще на той неделе с вами же поклон прислал!

— Dios mío, Dios mío! — dijo Anna Pavlovna meneando la cabeza. — ¡Qué vida es la nuestra! ¿Cómo pudo pasar esto? ¡Aún la semana pasada te envió un saludo!

— Да, матушка! ну, да он давненько прихварывал, старик старый: диво, как до сих пор еще не свалился!

— Sí, madre. ¡Pero él ya estaba enfermo hacía mucho tiempo, era un anciano! Es un milagro que aún no se haya derrumbado.

— Что за старый! он годом только постарше моего покойника. Ну, царство ему небесное! — сказала, крестясь, Анна Павловна. — Жаль бедной Федосьи Петровны: осталась с деточками на руках. Шутка ли: пятеро, и все почти девочки! А когда похороны?

— ¡Qué anciano! Era solo un año más viejo que mi difunto esposo. ¡Que descanse en paz! — dijo Anna Pavlovna haciendo la señal de la cruz. — ¡Qué lástima por la pobre Fedosia Petrovna: se queda con los niños. No puedo creerlo: ¡cinco hijos, y todos casi niñas! ¿Cuándo serán los funerales?

— Завтра.

— Mañana.

— Видно, у всякого свое горе, Антон Иваныч; вот я так сына провожаю.

— Cada uno tiene su propio dolor, Anton Ivánich; yo estoy despidiendo a mi hijo.

— Что делать, Анна Павловна, все мы человеки! «Терпи», сказано в священном писании.

— Qué se va a hacer, Anna Pavlovna, todos somos humanos. «Soporta», dice la Biblia.

— Уж не погневайтесь, что потревожила вас — вместе размыкать горе; вы нас так любите, как родной.

— No te enfades por habernos molestado; compartimos el dolor. Nos amas como a tus propios hijos.

— Эх, матушка Анна Павловна!

— ¡Oh, madre Anna Pavlovna!

да кого же мне и любить-то, как не вас?

¿A quién más podría amar, sino a ti?

Много ли у нас таких, как вы?

¿Hay muchas personas como tú entre nosotros?

Вы цены себе не знаете.

No tienes idea de tu propio valor.

Хлопот полон рот: тут и своя стройка вертится на уме.

Estoy muy ocupado; también tengo que pensar en mi propia construcción.

Вчера еще бился целое утро с подрядчиком, да все как-то не сходимся...

Ayer estuve peleando con el contratista toda la mañana, pero no logramos ponernos de acuerdo.

а как, думаю, не поехать?..

¿Y cómo no ir?..

что она там, думаю, одна-то, без меня станет делать?

¿Qué va a hacer allí, creo, ella sola, sin mí?

человек не молодой: чай, голову растеряет.

Él no es joven; seguramente perderá la cabeza.

— Дай бог вам здоровья, Антон Иваныч, что не забываете нас! И подлинно сама не своя: такая пустота в голове, ничего не вижу! в горле совсем от слез перегорело. Прошу закусить: вы и устали и, чай, проголодались.

— Dios te dé salud, Antón Ivánich, que no nos olvides. Y de verdad no estoy en mis cabales; tengo la cabeza tan vacía, no veo nada. ¡Me han secado por completo las lágrimas! Por favor, come algo; estás cansado y, seguramente, tienes hambre.

— Покорно благодарю-с. Признаться, мимоездом пропустил маленькую у Петра Сергеича да перехватил кусочек. Ну, да это не помешает. Батюшка подойдет, пусть благословит! Да вот он и на крыльце!

— Agradezco mucho. Confieso que, de paso, me salté la comida de Piotr Serguéievich y tomé un bocado. Bueno, no importa. El padre va a llegar, ¡que nos bendiga! Ah, aquí está en el porche.

Пришел священник.

Llegó el sacerdote.

Приехала и Марья Карповна с дочерью, полной и румяной девушкой, с улыбкой и заплаканными глазами.

También llegaron Mariya Karpovna y su hija, una chica gorda y sonrosada, con una sonrisa y los ojos llorosos.

Глаза и все выражение лица Софьи явно говорили: «Я буду любить просто, без затей, буду ходить за мужем, как нянька, слушаться его во всем и никогда не казаться умнее его; да и как можно быть умнее мужа? это грех!

Los ojos y toda la expresión del rostro de Sofía claramente decían: «Voy a amar sin complicaciones, voy a seguir a mi marido como una niñera, obedecerlo en todo y nunca parecer más inteligente que él; y ¿cómo podría ser más inteligente que mi marido? ¡Eso es un pecado!».

Стану прилежно заниматься хозяйством, шить; рожу ему полдюжины детей, буду их сама кормить, нянчить, одевать и обшивать».

Voy a dedicarme diligentemente a las tareas domésticas, coser; le daré a luz media docena de hijos, los alimentaré, cuidaré de ellos y los vestiré».

Полнота и свежесть щек ее и пышность груди подтверждали обещание насчет детей.

La plenitud y el frescor de sus mejillas y la exuberancia de su pecho confirmaban su promesa sobre los niños.

Но слезы на глазах и грустная улыбка придавали ей в эту минуту не такой прозаический интерес.

Pero las lágrimas en sus ojos y la sonrisa triste le daban en ese momento un interés no tan prosaico.

Прежде всего отслужили молебен, причем Антон Иваныч созвал дворню, зажег свечу и принял от священника книгу, когда тот перестал читать, и передал ее дьячку, а потом отлил в скляночку святой воды, спрятал в карман и сказал: «Это Агафье Никитишне».

Primero, se ofició una oración, y Antón Ivánich convocó a la servidumbre, encendió una vela y recibió un libro del sacerdote cuando éste terminó de leer, y lo entregó al diácono, y luego vertió en un frasco el agua bendita, la escondió en su bolsillo y dijo: «Esto es para Agafia Nikítichna».

Сели за стол.

Se sentaron a la mesa.

Кроме Антона Иваныча и священника, никто по обыкновению не дотронулся ни до чего, но зато Антон Иваныч сделал полную честь этому гомерическому завтраку.

Aparte de Antón Ivánich y el sacerdote, nadie, como de costumbre, tocó nada, pero Antón Ivánich hizo todo el honor a este desayuno homérico.

Анна Павловна все плакала и украдкой утирала слезы.

Anna Pavlovna seguía llorando y se secaba las lágrimas a escondidas.

— Полно вам, матушка Анна Павловна, слезы-то тратить! — сказал Антон Иваныч с притворной досадой, наполнив рюмку наливкой. — Что вы его, на убой, что ли, отправляете? — Потом, выпив до, половины рюмку, почавкал губами.

—¡Basta ya, madre Anna Pavlovna, de llorar! —dijo Antón Ivánich con fingida molestia, llenando un vaso con aguardiente. —¿Lo están enviando al matadero? —Luego, después de beber la mitad del vaso, chasqueó los labios.

— Что за наливка! какой аромат пошел! Этакой, матушка, у нас и по губернии-то не найдешь! — сказал он с выражением большого удовольствия.

—¡Qué aguardiente! Qué aroma tan agradable. No encontrarías nada igual en toda la provincia, madre! —dijo con una expresión de gran placer.

— Это тре... те... годнич... ная! — проговорила, всхлипывая, Анна Павловна, — нынче для вас... только... откупорила.

—Es un... tres... año... viejo! —dijo Anna Pavlovna, sollozando. —Lo abrí hoy... solo... para ti».

— Эх, Анна Павловна, и смотреть-то на вас тошно, — начал опять Антон Иваныч, — вот некому бить-то вас; бил бы да бил!

—¡Oh, Anna Pavlovna, hasta me da asco verte! —empezó de nuevo Antón Ivánich. —No hay nadie que te dé una paliza; yo te daría una paliza si pudiera».

— Сами посудите, Антон Иваныч, один сын, и тот с глаз долой: умру — некому и похоронить.

—Piensa tú mismo, Antón Ivánich, tengo un solo hijo, y él está lejos: si muero, no habrá nadie que me entierre».

— А мы-то на что? что я вам, чужой, что ли? Да куда еще торопитесь умирать? того гляди, замуж бы не вышли! вот бы поплясал на свадьбе! Да полноте плакать-то!

—¿Y nosotros para qué? ¿Acaso soy un extraño para ti? ¿Dónde tienes tanta prisa en morir? Podrías no casarte, y yo podría bailar en tu boda. ¡Deja de llorar ya!».

— Не могу, Антон Иваныч, право не могу; не знаю сама, откуда слезы берутся.

—No puedo, Antón Ivánich, de verdad no puedo; no sé de dónde salen estas lágrimas».

— Этакого молодца взаперти держать! Дайте-ка ему волю, он расправит крылышки, да вот каких чудес наделает: нахватает там чинов!

—¡Encerrar a un tipo tan bueno! Déjale ser libre, y él desplegaría sus alas y haría maravillas: ¡obtendría muchos cargos!».

— Вашими бы устами да мед пить! Да что вы мало взяли пирожка? возьмите еще!

—¡Qué bien lo dices! ¿No has comido suficientes pasteles? ¡Toma un poco más!».

— Возьму-с: вот только этот кусок съем.

—Tomaré un poco más; solo voy a comer este trozo».

— За ваше здоровье, Александр Федорыч! счастливого пути! да возвращайтесь скорее; да женитесь-ка! Что вы, Софья Васильевна, вспыхнули?

—¡Por tu salud, Alexandr Fyodorovich! Que tengas un buen viaje. ¡Vuelve pronto y cásate! ¿Por qué te ofendes, Sofía Vasilievna?».

— Я ничего.. я так...

—No me ofendo... solo que...».

— Ох, молодежь, молодежь! хе, хе, хе!

—¡Oh, jóvenes, jóvenes! Jaja, jaja, jaja!».

— С вами горя не чувствуешь, Антон Иваныч, — сказала Анна Павловна, — так умеете утешить; дай бог вам здоровья! Да выкушайте еще наливочки.

—Con vosotros no sientes ninguna tristeza, Antón Ivánich —dijo Anna Pavlovna—. Sabes cómo consolar. Que Dios te dé salud. ¡Y toma un poco más de aguardiente!».

— Выпью, матушка, выпью, как не выпить на прощанье!

—Bebere, mamá, beberé, ¿cómo no beber en despedida?».

Кончился завтрак. Ямщик уже давно заложил повозку. Ее подвезли к крыльцу. Люди выбегали один за другим. Тог нес чемодан, другой — узел, третий — мешок, и опять уходил за чем-нибудь Как мухи сладкую каплю, люди облепили повозку, и всякий совался туда с руками.

El desayuno terminó. El cochero ya había enganchado la carreta. La llevaron al porche. La gente salía uno tras otro. Uno llevaba una maleta, otro un paquete, un tercero un saco, y volvían a buscar algo más. Como moscas a una gota de miel, la gente se agolpaba alrededor de la carreta, y todos metían la mano dentro.

— Вот так лучше положить чемодан, — говорил один, — а тут бы коробок с провизией.

—Así es mejor colocar la maleta —decía uno—, y aquí podría haber una caja con provisiones.».

— А куда же они ноги денут? — отвечал другой, — лучше чемодан вдоль, а коробок можно сбоку поставить.

—¿Y dónde van a meter los pies? — respondía otro —. Mejor la maleta a lo largo, y la caja se puede poner a un lado».

— Так тогда перина будет скатываться, коли чемодан вдоль: лучше поперек. Что еще? уклали ли сапоги-то?

—Pero entonces la almohada se deslizará si la maleta está a lo largo: mejor a lo ancho. ¿Qué más? ¿Ya han guardado los botas?».

— Я не знаю. Кто укладывал?

—No lo sé. ¿Quién los guardó?».

— Я не укладывал. Поди-ка погляди — нет ли там наверху?

—Yo no los guardé. Ve a ver si están allí arriba».

— Да поди ты.

—Ve tú mismo».

— А ты что? мне, видишь, некогда!

—¿Y tú qué? ¡Ves que no tengo tiempo!».

— Вот еще, вот это не забудьте! — кричала девка, просовывая мимо голов руку с узелком.

—¡No olvidéis esto! — gritaba la chica, metiendo la mano con un paquete entre las cabezas de la gente.

— Давай сюда!

—¡Dadme eso!».

— Суньте и это как-нибудь в чемодан; давеча забыли, — говорила другая, привставая на подножку и подавая щеточку и гребенку.

—¡Metan esto también en la maleta; lo olvidamos antes! — decía otra, poniéndose de pie en un peldaño y entregando un cepillo y un peine.

— Куда теперь совать? — сердито закричал на нее дородный лакей, — пошла ты прочь! видишь, чемодан под самым низом!

—¿Dónde lo metemos ahora? — le gritó enojado el mozo fornido. — ¡Vete! Ves que la maleta está en el fondo».

— Барыня велела; мне что за дело, хоть брось! вишь, черти какие!

—La señora lo ordenó; ¿qué me importa a mí, aunque lo tiren? ¡Ves qué demonios!».

— Ну, давай, что ли, сюда скорее; это можно вот тут сбоку в карман положить.

—Bueno, venga ya, si es posible; esto se puede meter en el bolsillo de un lado».

Коренная беспрестанно поднимала и трясла голову.

Korenna no paraba de levantar y sacudir la cabeza.

Колокольчик издавал всякий раз при этом резкий звук, напоминавший о разлуке, а пристяжные стояли задумчиво, опустив головы, как будто понимая всю прелесть предстоящего им путешествия, и изредка обмахивались хвостами или протягивали нижнюю губу к коренной лошади.

El casco emitía cada vez un sonido agudo, que recordaba a la separación, y los caballos de tiro permanecían pensativos, con la cabeza baja, como si comprendieran toda la belleza del viaje que les esperaba, y de vez en cuando se abanicaban con la cola o extendían el labio inferior hacia el caballo de Korenna.

Наконец настала роковая минута.

Finalmente, llegó el momento fatídico.

Помолились еще.

Rezaron un poco más.

— Сядьте, сядьте все! — повелевал Антон Иваныч, — извольте сесть, Александр Федорыч! и ты, Евсей, сядь. Сядь же, сядь! — И сам боком, на секунду, едва присел на стул. — Ну, теперь с богом!

—¡Siéntense, siéntense todos! — ordenó Anton Ivánich. — ¡Siéntense, Alexander Fyodorovich! Y tú, Yevsey, siéntate. Siéntate, siéntate! — Y él mismo se sentó de lado en la silla por un instante. — ¡Bueno, ahora con Dios!».

Вот тут-то Анна Павловна заревела и повисла на шею Александру.

Fue entonces cuando Anna Pavlovna comenzó a llorar y se aferró al cuello de Alexander.

— Прощай, прощай, мой друг! — слышалось среди рыданий, — увижу ли я тебя?..

—¡Adiós, adiós, amigo mío! — se oía entre sollozos. — ¿Te volveré a ver?..

Дальше ничего нельзя было разобрать. В эту минуту послышался звук другого колокольчика: на двор влетела телега, запряженная тройкой. С телеги соскочил, весь в пыли, какой-то молодой человек, вбежал в комнату и бросился на шею Александру.

No se pudo entender nada más. En ese momento, se oyó el sonido de otro casco: una carreta de tres caballos entró en el patio. Un joven, completamente cubierto de polvo, saltó de la carreta, entró en la habitación y se arrojó al cuello de Alexander.

— Поспелов!.. — Адуев!.. — воскликнули они враз, тиская друг друга в объятиях.

—¡Pospelev! — ¡Adúiev! — exclamaron al mismo tiempo, abrazándose mutuamente.

— Откуда ты, как?

—¿De dónde vienes? ¿Cómo estás?».

— Из дому, нарочно скакал целые сутки, чтоб проститься с тобой.

—De casa. He venido a toda prisa durante todo el día para despedirme de ti».

— Друг! друг! истинный друг! — говорил Адуев со слезами на глазах. — За сто шестьдесят верст прискакать, чтоб сказать прости! О, есть дружба в мире! Навек, не правда ли? — говорил пылко Александр, стискивая руку друга и наскакивая на него.

—¡Amigo!, ¡amigo!, ¡amigo de verdad! — dijo Adúiev con lágrimas en los ojos. — ¡Venir desde ciento sesenta verstas para decir adiós! Oh, la amistad existe en el mundo. Para siempre, ¿no es así? — dijo Adúiev con fervor, apretando la mano de su amigo y saltando sobre él.

— До гробовой доски! — отвечал тот, тиская руку еще сильнее и наскакивая на Александра.

—¡Hasta la tumba! — respondió el otro, apretando aún más la mano y saltando sobre Alexander.

— Пиши ко мне! — Да, да, и ты пиши!

—¡Escríbeme! — Sí, sí, y tú también escríbeme».

Анна Павловна не знала, как и обласкать Поспелова. Отъезд замедлился на полчаса. Наконец собрались.

Anna Pávlovna no sabía cómo mimar a Pospelev. La despedida se retrasó media hora. Finalmente, se prepararon para irse.

Все пошли до рощи пешком. Софья и Александр в то время, когда переходили темные сени, бросились друг к другу.

Todos caminaron hasta el bosque. Sofía y Alexander, mientras cruzaban las sombras oscuras, se lanzaron el uno al otro.

— Саша! Милый Саша!.. — Сонечка! — шептали они, и слова замерли в поцелуе.

—¡Sasha!, ¡querido Sasha! — ¡Sonechka! — susurraron, y las palabras se detuvieron en un beso.

— Вы забудете меня там? — сказала она слезливо.

—¿Me olvidarás allí? — dijo ella llorando.

— О, как вы меня мало знаете! я ворочусь, поверьте, и никогда другая...

—¡Oh, cuán poco me conoces! Volveré, créeme, y nunca habrá otra...

— Вот возьмите скорей: это мои волосы и колечко.

—Aquí tienes rápido: estos son mis cabellos y mi anillo».

Он проворно спрятал и то и другое в карман.

Él rápidamente escondió ambas cosas en su bolsillo.

Впереди пошли Анна Павловна с сыном и с Поспеловым, потом Марья Карловна с дочерью, наконец священник с Антоном Иванычем. В некотором отдалении ехала повозка. Ямщик едва сдерживал лошадей. Дворня окружила в воротах Евсея.

Delante iban Anna Pávlovna con su hijo y Pospelev, luego Mariya Karlovna con su hija, y, por último, el sacerdote con Antón Ivánich. A cierta distancia iba un carro. El cochero apenas podía contener a los caballos. Los sirvientes rodearon a Yevsey en la puerta.

— Прощай, Евсей Иваныч, прощай, голубчик, не забывай нас! — слышалось со всех сторон.

—¡Adiós, Yevsey Ivánich, adiós, precioso, no nos olvides! — se oía por todas partes.

— Прощайте, братцы, прощайте, не поминайте лихом!

—¡Adiós, hermanos, adiós, no nos deseéis nada malo!

— Прощай, Евсеюшка, прощай, мой ненаглядный! — говорила мать, обнимая его, — вот тебе образок; это мое благословение. Помни веру, Евсей, не уйди там у меня в бусурманы! а не то прокляну! Не пьянствуй, не воруй; служи барину верой и правдой. Прощай, прощай!..

—¡Adiós, Yevseyushka, adiós, mi precioso! — decía la madre, abrazándolo —. Aquí tienes un icono; es mi bendición. Recuerda la fe, Yevsey, no te conviertas en un infiel allí. De lo contrario, te maldeciré. No bebas, no robes; sirve a tu amo con fidelidad y honestidad. ¡Adiós, adiós!..

Она закрыла лицо фартуком и отошла.

Ella se tapó la cara con el delantal y se alejó.

— Прощай, матушка! — лениво проворчал Евсей. К нему бросилась девчонка лет двенадцати.

—¡Adiós, mamá! — gruñó perezosamente Yevsey. Una niña de unos doce años corrió hacia él.

— Простись с сестренкой-то! — сказала одна баба.

—¡Despídete de tu hermanita! — dijo una mujer.

— И ты туда же! — говорил Евсей, целуя ее, — ну, прощай, прощай! пошла теперь, босоногая, в избу!

—¡Tú también! — dijo Yevsey, besándola —. ¡Bueno, adiós, adiós! Vete ahora, descalza, a la cabaña!

Отдельно от всех, последняя стояла Аграфена. Лицо у нее позеленело.

Apartada de todos, la última en pie era Agrafena. Su rostro se había vuelto verde.

— Прощайте, Аграфена Ивановна! — сказал протяжно, возвысив голос, Евсей и протянул к ней руки.

—¡Adiós, Agrafena Ivánovna! — dijo Yevsey alargando la voz y extendiéndole la mano.

Она дала себя обнять, но не отвечала на объятие; только лицо ее искривилось.

Ella se dejó abrazar, pero no correspondió al abrazo; solo se le torció la cara.

— На вот тебе! — сказала она, вынув из-под передника и сунув ему мешок с чем-то. — То-то, чай, там с петербургскими-то загуляешь! — прибавила она, поглядев на него искоса. И в этом взгляде выразилась вся тоска ее и вся ревность.

—¡Aquí tienes! — dijo, sacando algo de debajo del delantal y entregándoselo. — ¡Seguro que te divertirás con los de San Petersburgo! — añadió, mirándolo de reojo. Y en esa mirada se expresaba toda su tristeza y todo su celo.

— Я загуляю, я? — начал Евсей. — Да разрази меня на этом месте господь, лопни мои глаза! чтоб мне сквозь землю провалиться, коли я там что-нибудь этакое...

—¿Yo me divertiré? — empezó Yevsey. — ¡Que Dios me fulminara aquí mismo, que me cieguen los ojos! ¡Que me hunda en la tierra si hago algo así allí...!

— Ладно! ладно! — недоверчиво бормотала Аграфена, — а сам-то — у!

—¡Basta! ¡Basta! — murmuró Agrafena con desconfianza —, ¡y tú...!

— Ах, чуть не забыл! — сказал Евсей и достал из кармана засаленную колоду карт. — Нате, Аграфена Ивановна, вам на память; ведь вам здесь негде взять.

—¡Ah, casi lo olvidaba! — dijo Yevsey sacando del bolsillo una baraja de cartas manchada de grasa. — Toma, Agrafena Ivánovna, para que lo recuerdes; después de todo, aquí no tienes nada que llevarte.

Она протянула руку.

Ella extendió la mano.

— Подари мне, Евсей Иваныч! — закричал из толпы Прошка.

—¡Regálamelo, Yevsey Ivánich! — gritó Proshka desde la multitud.

— Тебе! да лучше сожгу, чем тебе подарю! — и он спрятал карты в карман.

—¡Para ti! ¡Prefiero quemarlas que regalártelas! — y escondió las cartas en el bolsillo.

— Да мне-то отдай, дурачина! — сказала Аграфена.

—¡Dámelas a mí, tonta! — dijo Agrafena.

— Нет, Аграфена Ивановна, что хотите делайте, а не отдам; вы с ним станете играть. Прощайте!

—¡No, Agrafena Ivánovna, haz lo que quieras, pero no te las daré; vas a jugar con él. ¡Adiós!

Он, не оглянувшись, махнул рукой и лениво пошел вслед за повозкой, которую бы, кажется, вместе с Александром, ямщиком и лошадьми мог унести на своих плечах.

Sin voltear, hizo una señal con la mano y caminó perezosamente tras el carro, que, al parecer, podría llevarse sobre sus hombros junto con Alexander, el cochero y los caballos.

— Проклятый! — говорила Аграфена, глядя ему вслед и утирая концом платка капавшие слезы.

—¡Maldito! — dijo Agrafena, mirándole y secándose las lágrimas con el extremo de un pañuelo.

У рощи остановились. Пока Анна Павловна рыдала и прощалась с сыном, Антон Иваныч потрепал одну лошадь по шее, потом взял ее за ноздри и потряс в обе стороны, чем та, казалось, вовсе была недовольна, потому что оскалила зубы и тотчас же фыркнула.

Se detuvieron en la arboleda. Mientras Anna Pavlovna lloraba y se despedía de su hijo, Anton Ivánich acarició el cuello de uno de los caballos, luego le agarró las fosas nasales y lo sacudió a ambos lados, lo que al parecer no le gustó al animal, ya que enseñó los dientes y relinchó inmediatamente.

— Подтяни подпругу у коренной-то, — сказал он ямщику, — вишь, седелка-то на боку!

—¡Aprieta la cincha del caballo de tiro! — le dijo al cochero — ¡Ves que la montura está torcida!

Ямщик посмотрел на седелку и, увидев, что она на своем месте, не тронулся с козел, а только кнутом поправил немного шлею.

El cochero miró la montura y, al ver que estaba en su lugar, no se movió del asiento, sino que ajustó un poco la rienda con el látigo.

— Ну, пора, бог с вами! —

—Bueno, es hora, ¡que Dios esté contigo! —

говорил Антон Иваныч, — полно, Анна Павловна, вам мучить-то себя!

dijo Anton Ivánich — ¡Basta, Anna Pavlovna, no te tortures a ti misma!

А вы садитесь, Александр Федорыч; вам надо засветло добраться до Шишкова.

Y tú, súbete, Alexander Fyodorovich; tienes que llegar a Shishkov antes del amanecer.

Прощайте, прощайте, дай бог вам счастья, чинов, крестов, всего доброго и хорошего, всякого добра и имущества!!!

¡Adiós, adiós, que Dios te dé felicidad, cargos, condecoraciones, todo lo bueno y hermoso, todo el bien y la riqueza!!!

Ну, с богом, трогай лошадей, да смотри там косогором-то легче поезжай! —

Bueno, con Dios, mueve los caballos y ten cuidado con la pendiente, viaja más despacio! —

прибавил он, обращаясь к ямщику.

añadió, dirigiéndose al cochero.

Александр сел, весь расплаканный, в повозку, а Евсей подошел к барыне, поклонился ей в ноги и поцеловал у ней руку. Она дала ему пятирублевую ассигнацию.

Alexander se subió a la carreta, llorando, y Evsey se acercó a la señora, se inclinó ante ella y le besó la mano. Ella le dio un billete de cinco rublos.

— Смотри же, Евсей, помни: будешь хорошо служить, женю на Аграфене, а не то...

—Ten cuidado, Evsey, recuerda: si sirves bien, me casaré con Agrafena, y si no...

Она не могла говорить дальше.

No pudo seguir hablando.

Евсей взобрался на козлы.

Evsey subió a los estribos.

Ямщик, наскучивший долгим ожиданием, как будто ожил; он прижал шапку, поправился на месте и поднял вожжи; лошади тронулись сначала легкой рысью.

El cochero, hastiado de la larga espera, pareció cobrar vida; se ajustó el sombrero, se puso en posición y levantó las riendas; los caballos comenzaron a avanzar a un trote ligero.

Он хлестнул пристяжных разом одну за другой, они скакнули, вытянулись, и тройка ринулась по дороге в лес.

Él azotó a los caballos uno tras otro, saltaron, se estiraron y la tracción de tres caballos se lanzó por la carretera hacia el bosque.

Толпа провожавших осталась в облаке пыли безмолвна и неподвижна, пока повозка не скрылась совсем из глаз.

La multitud de despedida permaneció en una nube de polvo, silenciosa e inmóvil, hasta que la carreta desapareció por completo de su vista.

Антон Иваныч опомнился первый.

Anton Ivánich fue el primero en reaccionar.

— Ну, теперь по домам! — сказал он.

—Bueno, ahora a casa! — dijo.

Александр смотрел, пока можно было, из повозки назад, потом упал на подушки лицом вниз.

Alexander siguió mirando hacia atrás desde la carreta mientras pudo, y luego se dejó caer sobre las almohadas, boca abajo.

— Не оставьте вы меня, горемычную, Антон Иваныч! — оказала Анна Павловна, — отобедайте здесь!

—No me dejen, desgraciada que soy, Anton Ivánich! — suplicó Anna Pavlovna — ¡Cene aquí!

— Хорошо, матушка, я готов: пожалуй, и отужинаю.

—Está bien, madre, estoy dispuesto; quizás cene aquí también.

— Да вы бы уж и ночевали.

—Y podrías incluso pasar la noche aquí.

— Как же: завтра похороны!

—¡Cómo no! Mañana son los funerales.

— Ах, да! Ну, я вас не неволю. Кланяйтесь Федосье Петровне от меня, — скажите, что я душевно огорчена ее печалью и сама бы навестила, да вот бог, дескать, и мне послал горе — сына проводила.

—¡Ah, cierto! Bueno, no te obligo. Dile a Fedosia Petrovna de mi parte que estoy profundamente entristecida por su dolor y que yo misma habría ido a verla, pero Dios, supongo, también me ha enviado una desgracia: he tenido que despedir a mi hijo.

— Скажу-с, скажу, не забуду.

—Se lo diré, se lo diré, no lo olvidaré.

— Голубчик ты мой, Сашенька! — шептала она, оглядываясь, — и нет уж его, скрылся из глаз!

—¡Mi precioso, Sashénka! — susurró ella, mirando a su alrededor — ¡Y ya no está! Se ha ido de nuestra vista!

Адуева просидела целый день молча, не обедала и не ужинала. Зато говорил, обедал и ужинал Антон Иваныч.

Adueva permaneció en silencio todo el día, sin almorzar ni cenar. En cambio, Anton Ivánich habló, almorzó y cenó.

— Где-то он теперь, мой голубчик? — скажет только она иногда.

—¿Dónde estará ahora, mi precioso? — decía ella a veces.

— Уж теперь должен быть в Неплюеве. Нет, что я вру? еще не в Неплюеве, а подъезжает; там чай будет пить, — отвечает Антон Иваныч.

—Ya debería estar en Neplyuev. No, estoy mintiendo. Aún no está en Neplyuev, sino que está llegando; allí tomará té — respondió Anton Ivánich.

— Нет, он в это время никогда не пьет.

—No, él nunca toma té a esa hora.

И так Анна Павловна мысленно ехала с ним. Потом, когда он, по расчетам ее, должен был уже приехать в Петербург, она то молилась, то гадала в карты, то разговаривала о нем с Марьей Карповной.

Y así, Anna Pavlovna viajó mentalmente con él. Luego, cuando, según sus cálculos, ya debería haber llegado a San Petersburgo, ella rezaba, adivinaba con las cartas y hablaba de él con Mariya Karpovna.

А он?

¿Y él?

С ним мы встретимся в Петербурге.

Nos encontraremos con él en San Petersburgo.