Кому случалось из Болховского уезда перебираться в Жиздринский, того, вероятно, поражала резкая разница между породой людей в Орловской губернии и калужской породой.

Quien haya tenido la oportunidad de trasladarse del distrito de Bolkhov al de Zhydryn, probablemente se haya sorprendido de la marcada diferencia entre la raza humana de la provincia de Orleán y la de Kaluga.

Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, глядит исподлобья, живет в дрянных осиновых избенках, ходит на барщину, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти; калужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок ростом, глядит смело и весело, лицом чист и бел, торгует маслом и дегтем и по праздникам ходит в сапогах.

El campesino de Orleán es de baja estatura, encorvado y malhumorado, mira por debajo de las cejas, vive en chozas de abedul de mala calidad, trabaja en la servidumbre, no se dedica al comercio, come mal y usa zuecos; el campesino arrendatario de Kaluga vive en espaciosas chozas de abedul, es de gran estatura, mira con valentía y alegría, tiene la cara limpia y blanca, comercializa mantequilla y alquitrán, y en los días festivos usa botas.

Орловская деревня (мы говорим о восточной части Орловской губернии) обыкновенно расположена среди распаханных полей, близ оврага, кое-как превращенного в грязный пруд.

El pueblo de Orleán (estamos hablando de la parte oriental de la provincia de Orleán) generalmente se encuentra entre campos arados, cerca de un barranco, que de alguna manera se ha convertido en un estanque sucio.

Кроме немногих ракит, всегда готовых к услугам, да двух-трех тощих берез, деревца на версту кругом не увидишь; изба лепится к избе, крыши закиданы гнилой соломой...

Aparte de algunos sauces, siempre dispuestos a prestar servicios, y de dos o tres abedules escuálidos, no se ven árboles en un radio de un kilómetro; la choza se adhiere a la choza, los techos están llenos de paja podrida...

Калужская деревня, напротив, большею частью окружена лесом; избы стоят вольней и прямей, крыты тесом; ворота плотно запираются, плетень на задворке не разметан и не вывалился наружу, не зовет в гости всякую прохожую свинью...

El pueblo de Kaluga, por el contrario, está en su mayor parte rodeado de bosque; las chozas están más libres y rectas, cubiertas con tablones; las puertas están bien cerradas, y la valla del patio no está desordenada ni desmontada, sin invitar a cualquier cerdo que pase a visitarlo...

И для охотника в Калужской губернии лучше.

Y para un cazador, la provincia de Kaluga es mejor.

В Орловской губернии последние леса и площадя * исчезнут лет через пять, а болот и в помине нет; в Калужской,

En la provincia de Orleán, los últimos bosques y prados * desaparecerán en unos cinco años, y los pantanos ni siquiera existen; en Kaluga,

напротив, засеки тянутся на сотни, болота на десятки верст, и не перевелась еще благородная птица тетерев, водится добродушный дупель, и хлопотунья куропатка своим порывистым взлетом веселит и пугает стрелка и собаку.

por el contrario, los claros se extienden por cientos de kilómetros, los pantanos por decenas de kilómetros, y aún no se ha extinguido la noble ave tetraz, hay un amable pardillo, y la traviesa perdiz deleita y asusta al tirador y al perro con su impetuoso despegue.

В качестве охотника посещая Жиздринский уезд, сошелся я в поле и познакомился с одним калужским мелким помещиком, Полутыкиным, страстным охотником и, следовательно, отличным человеком.

Como cazador, al visitar el distrito de Zhydryn, me encontré en el campo y conocí a un pequeño terrateniente de Kaluga, Polutykin, un apasionado cazador y, por lo tanto, una persona excelente.

Водились за ним, правда, некоторые слабости: он, например, сватался за всех богатых невест в губернии и, получив отказ от руки и от дому, с сокрушенным сердцем доверял свое горе всем друзьям и знакомым, а родителям невест продолжал посылать в подарок кислые персики и другие сырые произведения своего сада;

Sin embargo, tenía algunas debilidades: por ejemplo, pretendió casarse con todas las novias ricas de la provincia y, al recibir un rechazo tanto de la mano como de la casa, con el corazón roto confiaba su dolor a todos sus amigos y conocidos, y continuaba enviando a los padres de las novias regalos de peras agrias y otros productos crudos de su jardín;

любил повторять один и тот же анекдот, который, несмотря на уважение г-на Полутыкина к его достоинствам, решительно никогда никого не смешил;

le gustaba repetir el mismo chiste, que, a pesar del respeto del Sr. Polutykin por sus virtudes, definitivamente nunca hizo reír a nadie.

хвалил сочинения Акима Нахимова и повесть «Пинну»; заикался; называл свою собаку Астрономом; вместо однако говорил одначе и завел у себя в доме французскую кухню, тайна которой, по понятиям его повара, состояла в полном изменении естественного вкуса каждого кушанья: мясо у этого искусника отзывалось рыбой, рыба — грибами, макароны — порохом; зато ни одна морковка не попадала в суп, не приняв вида ромба или трапеции.

Elogiaba las obras de Akim Nakhimov y la novela «Pinnu»; tartamudeaba; llamaba a su perro Astrónomo; en lugar de «sin embargo», decía «no obstante», y había introducido la cocina francesa en su casa, cuyo secreto, según su cocinero, consistía en cambiar por completo el sabor natural de cada plato: la carne de este artista sabía a pescado, el pescado a setas, los macarrones a pólvora; sin embargo, ninguna zanahoria entraba en la sopa sin haber adoptado la forma de un rombo o una trapeza.

Но, за исключением этих немногих и незначительных недостатков, г-н Полутыкин был, как уже сказано, отличный человек.

Pero, excepto estas pocas y menores deficiencias, el Sr. Polutykin era, como ya se ha dicho, una persona excelente.

В первый же день моего знакомства с г. Полутыкиным он пригласил меня на ночь к себе.

El primer día de mi conocimiento con el Sr. Polutykin, me invitó a pasar la noche en su casa.

— До меня верст пять будет, — прибавил он, — пешком идти далеко; зайдемте сперва к Хорю. (Читатель позволит мне не передавать его заиканья.)

— Serán cinco verstas hasta mi casa — añadió —, es un largo camino a pie; vayamos primero a Khory. (El lector me permitirá no traducir su tartamudeo.)

— А кто такой Хорь?

— ¿Y quién es Khory?

— А мой мужик... Он отсюда близехонько.

— Es mi campesino... Está muy cerca de aquí.

Мы отправились к нему.

Nos dirigimos a su casa.

Посреди леса, на расчищенной и разработанной поляне, возвышалась одинокая усадьба Хоря.

En medio del bosque, en una clara despejada y cultivada, se alzaba la solitaria finca de Khory.

Она состояла из нескольких сосновых срубов, соединенных заборами; перед главной избой тянулся навес, подпертый тоненькими столбиками.

Consistía en varios cabañones de madera de pino, unidos por cercas; delante de la cabaña principal se extendía un cobertizo, sostenido por finos postes.

Мы вошли.

Entramos en ella.

Нас встретил молодой парень, лет двадцати, высокий и красивый.

Nos recibió un joven de unos veinte años, alto y atractivo.

— А, Федя! Дома Хорь? — спросил его г-н Полутыкин.

— ¡Ah, Fedia! ¿Está Khory en casa? — le preguntó el señor Polutykin.

— Нет, Хорь в город уехал, — отвечал парень, улыбаясь и показывая ряд белых, как снег, зубов. — Тележку заложить прикажете?

— No, Khory se fue a la ciudad — respondió el joven, sonriendo y mostrando una hilera de dientes blancos como la nieve. — ¿Quiere que carguemos el carro?

— Да, брат, тележку. Да принеси нам квасу.

— Sí, hermano, el carro. Y tráenos kvas, por favor.

Мы вошли в избу.

Entramos en la cabaña.

Ни одна суздальская картина не залепляла чистых бревенчатых стен; в углу, перед тяжелым образом в серебряном окладе, теплилась лампадка; липовый стол недавно был выскоблен и вымыт; между бревнами и по косякам окон не скиталось резвых прусаков, не скрывалось задумчивых тараканов.

Ninguna pintura de Suzdal cubría las paredes de troncos limpios; en la esquina, frente a una pesada imagen enmarcada en plata, brillaba una lámpara; la mesa de tilo había sido recientemente limpiada y lavada; entre los troncos y los marcos de las ventanas no pululaban ágiles cucarachas ni se escondían reflexivas arañas.

Молодой парень скоро появился с большой белой кружкой, наполненной хорошим квасом, с огромным ломтем пшеничного хлеба и с дюжиной соленых огурцов в деревянной миске.

El joven pronto reapareció con una gran taza blanca llena de buen kvas, un enorme trozo de pan de trigo y una docena de pepinillos encurtidos en un plato de madera.

Он поставил все эти припасы на стол, прислонился к двери и начал с улыбкой на нас поглядывать.

Puso todos estos suministros en la mesa, se apoyó contra la puerta y comenzó a mirarnos sonriente.

Не успели мы доесть нашей закуски, как уже телега застучала перед крыльцом.

Apenas habíamos terminado nuestra merienda cuando ya el carro hacía ruido frente al porche.

Мы вышли.

Salimos.

Мальчик лет пятнадцати, кудрявый и краснощекий, сидел кучером и с трудом удерживал сытого пегого жеребца.

Un chico de quince años, rizado y sonrojado, estaba sentado como cochero y apenas podía contener a un semental peludo y satisfecho.

Кругом телеги стояло человек шесть молодых великанов, очень похожих друг на друга и на Федю.

Alrededor del carro había unos seis jóvenes gigantes, muy parecidos entre sí y a Fedya.

«Всё дети Хоря!» —

«¡Todos son hijos de Horja!»

заметил Полутыкин.

observó Polutykin.

«Всё Хорьки, — подхватил Федя, который вышел вслед за нами на крыльцо, — да еще не все: Потап в лесу, а Сидор уехал со старым Хорем в город...

«Todos son Horjas», añadió Fedya, que salió con nosotros al porche. «Pero no todos: Potap está en el bosque, y Sidor se fue con el viejo Horja a la ciudad...»

Смотри же, Вася, — продолжал он, обращаясь к кучеру, — духом сомчи: барина везешь. Только на толчках-то, смотри, потише: и телегу-то попортишь, да и барское черево обеспокоишь!»

«Mira, Vassia», continuó dirigiéndose al cochero, «corre a toda velocidad: estás transportando a un señor. Pero en los baches, mira, hazlo con más cuidado: ¡arruinarás el carro y molestarás al señor!»

Остальные Хорьки усмехнулись от выходки Феди.

Los demás Horjas se rieron de la broma de Fedya.

«Подсадить Астронома!» —

«Sube a Astrónomo!»

торжественно воскликнул г-н Полутыкин.

exclamó solemnemente el señor Polutykin.

Федя, не без удовольствия, поднял на воздух принужденно улыбавшуюся собаку и положил ее на дно телеги.

Fedya, no sin placer, levantó al perro, que sonreía a regañadientes, y lo colocó en el fondo del carro.

Вася дал вожжи лошади.

Vassia tomó las riendas del caballo.

Мы покатили.

Nos pusimos en marcha.

«А вот это моя контора, — сказал мне вдруг г-н Полутыкин, указывая на небольшой низенький домик, — хотите зайти?» —

«Y este es mi despacho», me dijo de pronto el señor Polutykin, señalando una pequeña casa baja. «¿Quieres entrar?»

«Извольте». —

«Con mucho gusto».

«Она теперь упразднена, — заметил он, слезая, — а всё посмотреть стоит».

«Ahora está en desuso», comentó al bajar. «Pero merece la pena echarle un vistazo».

Контора состояла из двух пустых комнат.

El despacho consistía en dos habitaciones vacías.

Сторож, кривой старик, прибежал с задворья.

El portero, un anciano encorvado, vino corriendo del patio.

«Здравствуй, Миняич, — проговорил г-н Полутыкин, — а где же вода?»

«Hola, Minyaich», dijo el señor Polutykin. «¿Dónde está el agua?»

Кривой старик исчез и тотчас вернулся с бутылкой воды и двумя стаканами.

El anciano encorvado desapareció y regresó enseguida con una botella de agua y dos vasos.

«Отведайте, — сказал мне Полутыкин, — это у меня хорошая, ключевая вода».

«Prueba», me dijo Polutykin. «Esta es mi agua de manantial, que es muy buena».

Мы выпили по стакану, причем старик нам кланялся в пояс.

Bebimos un vaso cada uno, mientras el anciano se inclinaba respetuosamente ante nosotros.

«Ну, теперь, кажется, мы можем ехать, — заметил мой новый приятель. — В этой конторе я продал купцу Аллилуеву четыре десятины лесу за выгодную цену».

«Bueno, parece que ya podemos irnos», comentó mi nuevo amigo. «En este despacho vendí al comerciante Alliluyev cuatro decenas de madera a un precio ventajoso».

Мы сели в телегу и через полчаса уже въезжали на двор господского дома.

Nos subimos a la carreta y, media hora más tarde, ya estábamos entrando en el patio de la casa del señor.

— Скажите, пожалуйста, — спросил я Полутыкина за ужином, — отчего у вас Хорь живет отдельно от прочих ваших мужиков?

— Dígame, por favor —le pregunté a Polutykin durante la cena—, ¿por qué Horj vive separado de los demás campesinos de usted?

— А вот отчего: он у меня мужик умный.

— Pues es que es un campesino inteligente.

Лет двадцать пять тому назад изба у него сгорела; вот и пришел он к моему покойному батюшке и говорит: дескать, позвольте мне, Николай Кузьмич, поселиться у вас в лесу на болоте.

Hace unos veinticinco años, su casa se quemó; entonces vino a ver a mi difunto padre y le dijo: «Permítame, Nikolay Kuzmich, que me instale en su bosque, en el pantano».

Я вам стану оброк платить хороший. —

«Te pagaré un buen impuesto de tierra».

«Да зачем тебе селиться на болоте?» —

«¿Y por qué quieres instalarte en el pantano?».

«Да уж так; только вы, батюшка, Николай Кузьмич, ни в какую работу употреблять меня уж не извольте, а оброк положите, какой сами знаете». —

«Pues porque así es. Sólo que tú, Nikolay Kuzmich, no me hagas trabajar en ningún trabajo, y fija el impuesto de tierra como tú quieras».

«Пятьдесят рублев в год!» —

«¡Cincuenta rublos al año!».

«Извольте». —

«Está bien».

«Да без недоимок у меня, смотри!» —

«¡Pero no tengo atrasos, mira!».

«Известно, без недоимок...»

«Claro, no tengo atrasos...».

Вот он и поселился на болоте.

Y así se instaló en el pantano.

С тех пор Хорем его и прозвали.

Desde entonces, a Horem lo apodaron «El del Pantano».

— Ну, и разбогател? — спросил я.

— ¿Y se hizo rico? — pregunté.

— Разбогател. Теперь он мне сто целковых оброка платит, да еще я, пожалуй, накину. Я уж ему не раз говорил: «Откупись, Хорь, эй, откупись!..» А он, бестия, меня уверяет, что нечем; денег, дескать, нету... Да, как бы не так!..

— Sí, se hizo rico. Ahora me paga cien rublos de impuesto de tierra, y quizás le añada yo algo. Ya le he dicho varias veces: «Paga tu deuda, Hore, oye, paga tu deuda!». Y él, ese bribón, me asegura que no tiene dinero... ¡Pero claro que tiene!».

На другой день мы тотчас после чаю опять отправились на охоту.

Al día siguiente, inmediatamente después del té, volvimos a ir a cazar.

Проезжая через деревню, г-н Полутыкин велел кучеру остановиться у низенькой избы и звучно воскликнул: «Калиныч!» —

Al pasar por la aldea, el señor Polutykin ordenó al cochero que se detuviera junto a una cabaña baja y exclamó en voz alta: «Kalinich!».

«Сейчас, батюшка, сейчас, — раздался голос со двора, — лапоть подвязываю».

«¡Ahora, señor, ahora! — se oyó una voz desde el patio — Estoy atando mi bota».

Мы поехали шагом; за деревней догнал нас человек лет сорока, высокого роста, худой, с небольшой загнутой назад головкой.

Avanzamos a paso lento; fuera de la aldea, nos alcanzó un hombre de unos cuarenta años, alto, delgado, con una pequeña cabeza curvada hacia atrás.

Это был Калиныч.

Era Kalinich.

Его добродушное смуглое лицо, кое-где отмеченное рябинами, мне понравилось с первого взгляда.

Su cara morena y amable, marcada en algunos lugares por arrugas, me gustó desde el primer momento.

Калиныч (как узнал я после) каждый день ходил с барином на охоту, носил его сумку, иногда и ружье, замечал, где садится птица, доставал воды, набирал земляники, устроивал шалаши, бегал за дрожками; без него г-н Полутыкин шагу ступить не мог.

Kalinich (como supe después) iba todos los días a cazar con su amo, llevaba su bolsa y, a veces, su rifle, observaba dónde se posaba un pájaro, traía agua, recogía fresas, montaba refugios y corría tras los perdigones; el señor Polutykin no podía dar un paso sin él.

Калиныч был человек самого веселого, самого кроткого нрава, беспрестанно попевал вполголоса, беззаботно поглядывал во все стороны, говорил немного в нос, улыбаясь, прищуривал свои светло-голубые глаза и часто брался рукою за свою жидкую, клиновидную бороду.

Kalinich era un hombre de carácter muy alegre y dócil, que canturreaba sin cesar en voz baja, miraba a su alrededor sin preocupaciones, hablaba con cierta arrogancia, sonreía, entrecerraba sus ojos de color azul claro y, a menudo, se pasaba la mano por su barba escasa y cónica.

Ходил он нескоро, но большими шагами, слегка подпираясь длинной и тонкой палкой.

Caminaba despacio, pero con pasos largos, apoyándose ligeramente en una vara larga y delgada.

В течение дня он не раз заговаривал со мною, услуживал мне без раболепства, но за барином наблюдал, как за ребенком.

Durante el día, hablaba conmigo en varias ocasiones y me servía sin ser servil, pero vigilaba a su amo como si fuera un niño.

Когда невыносимый полуденный зной заставил нас искать убежища, он свел нас на свою пасеку, в самую глушь леса.

Cuando el insoportable calor del mediodía nos obligó a buscar refugio, nos condujo a su colmenar, en lo más profundo del bosque.

Калиныч отворил нам избушку, увешанную пучками сухих душистых трав, уложил нас на свежем сене, а сам надел на голову род мешка с сеткой, взял нож, горшок и головешку и отправился на пасеку вырезать нам сот.

Kalinich nos abrió una cabaña llena de manojos de hierbas secas y fragantes, nos acostó en heno fresco y él mismo se puso un saco con una red en la cabeza, cogió un cuchillo, una olla y un brasero y se fue al colmenar a extraernos miel.

Мы запили прозрачный теплый мед ключевой водой и заснули под однообразное жужжанье пчел и болтливый лепет листьев.

Bebimos miel transparente y tibia con agua de manantial y nos dormimos bajo el zumbido monótono de las abejas y el murmullo parlanchín de las hojas.

Легкий порыв ветерка разбудил меня...

Un suave soplo de viento me despertó...

Я открыл глаза и увидел Калиныча: он сидел на пороге полураскрытой двери и ножом вырезывал ложку.

Abrí los ojos y vi a Kalinich: estaba sentado en el umbral de la puerta semicerrada y cortaba una cuchara con un cuchillo.

Я долго любовался его лицом, кротким и ясным, как вечернее небо.

Durante mucho tiempo admiré su rostro, dulce y claro como el cielo al atardecer.

Г-н Полутыкин тоже проснулся.

El señor Polutykin también se había despertado.

Мы не тотчас встали.

No nos levantamos enseguida.

Приятно после долгой ходьбы и глубокого сна лежать неподвижно на сене: тело нежится и томится, легким жаром пышет лицо, сладкая лень смыкает глаза.

Después de una larga caminata y un sueño profundo, es agradable yacer inmóvil en el heno: el cuerpo se relaja y se siente cómodo, la cara se enrojece con un leve calor y la dulce pereza cierra los ojos.

Наконец мы встали и опять пошли бродить до вечера.

Finalmente nos levantamos y volvimos a pasear hasta la noche.

За ужином я заговорил опять о Хоре да о Калиныче.

Durante la cena, volví a hablar de Hore y de Kalinich.

«Калиныч — добрый мужик, — сказал мне г. Полутыкин, — усердный и услужливый мужик; хозяйство в исправности, одначе, содержать не может: я его всё оттягиваю. Каждый день со мной на охоту ходит...

«Kalinich es un buen hombre», me dijo el señor Polutykin, «un hombre diligente y servicial; sin embargo, no puede mantener la granja en buen estado: lo he estado aplazando. Cada día va a cazar conmigo...

Какое уж тут хозяйство, — посудите сами».

¿Qué tipo de granja es esta?», juzguen ustedes mismos.

Я с ним согласился, и мы легли спать.

Estuve de acuerdo con él y nos acostamos a dormir.

На другой день г-н Полутыкин принужден был отправиться в город по делу с соседом Пичуковым. Сосед Пичуков запахал у него землю и на запаханной земле высек его же бабу.

Al día siguiente, el señor Polutykin tuvo que ir a la ciudad por un asunto con su vecino Pichukov. El vecino Pichukov había arado su tierra y, en la tierra arada, había tallado la figura de su propia abuela.

На охоту поехал я один и перед вечером завернул к Хорю.

Fui a cazar solo y, antes de la noche, me detuve en Hore.

На пороге избы встретил меня старик — лысый, низкого роста, плечистый и плотный — сам Хорь.

En el umbral de la cabaña me recibió un anciano —calvo, de baja estatura, fornido y corpulento—: era Hore en persona.

Я с любопытством посмотрел на этого Хоря. Склад его лица напоминал Сократа: такой же высокий, шишковатый лоб, такие же маленькие глазки, такой же курносый нос.

Miré con curiosidad a este Hore. La estructura de su rostro recordaba a Sócrates: la misma frente alta y arrugada, los mismos ojos pequeños y la misma nariz chata.

Мы вошли вместе в избу.

Entramos juntos en la cabaña.

Тот же Федя принес мне молока с черным хлебом.

El mismo Fedia me trajo leche y pan negro.

Хорь присел на скамью и, преспокойно поглаживая свою курчавую бороду, вступил со мною в разговор.

Hore se sentó en un banco y, acariciando tranquilamente su barba rizada, entabló conversación conmigo.

Он, казалось, чувствовал свое достоинство, говорил и двигался медленно, изредка посмеивался из-под длинных своих усов.

Parecía consciente de su dignidad, hablaba y se movía lentamente, riéndose ocasionalmente desde debajo de sus largos bigotes.

Мы с ним толковали о посеве, об урожае, о крестьянском быте...

Hablamos de la siembra, de la cosecha, de la vida campesina...

Он со мной всё как будто соглашался; только потом мне становилось совестно, и я чувствовал, что говорю не то...

Él siempre parecía estar de acuerdo conmigo; sin embargo, después me sentí avergonzado y me di cuenta de que no estaba diciendo lo correcto...

Так оно как-то странно выходило.

De alguna manera, las cosas salían de forma extraña.

Хорь выражался иногда мудрено, должно быть, из осторожности...

Hore a veces se expresaba de forma enigmática, probablemente por precaución...

Вот вам образчик нашего разговора:

Aquí tienes un ejemplo de nuestra conversación:

— Послушай-ка, Хорь, — говорил я ему, — отчего ты не откупишься от своего барина?

— Escucha, Hore —le dije—, ¿por qué no te liberas de tu amo?

— А для чего мне откупаться? Теперь я своего барина знаю и оброк свой знаю... барин у нас хороший.

— ¿Y por qué debería liberarme? Ahora conozco a mi amo y conozco mi impuesto... nuestro amo es bueno.

— Всё же лучше на свободе, — заметил я.

— Aun así, es mejor ser libre —observé.

Хорь посмотрел на меня сбоку.

Hore me miró de reojo.

— Вестимо, — проговорил он.

— Por supuesto —dijo—.

— Ну, так отчего же ты не откупаешься?

— Entonces, ¿por qué no te liberas?

Хорь покрутил головой.

Hore sacudió la cabeza.

— Чем, батюшка, откупиться прикажешь?

— ¿Con qué, señor, me liberaría usted?

— Ну, полно, старина...

— Bueno, basta ya, viejo amigo...

— Попал Хорь в вольные люди, — продолжал он вполголоса, как будто про себя, — кто без бороды живет, тот Хорю и на́больший.

— Hore se unió a los hombres libres —continuó en voz baja, como si estuviera hablando para sí mismo—. Quien vive sin barba, es el más importante para Hore.

— А ты сам бороду сбрей.

— Y tú mismo deberías afeitarte la barba.

— Что борода? борода — трава: скосить можно.

— ¿Qué barba? La barba es como la hierba: se puede cortar.

— Ну, так что ж?

— Bueno, ¿y qué?

— А, знать, Хорь прямо в купцы попадет; купцам-то жизнь хорошая, да и те в бородах.

— Pues, supongo que Hore se convertirá en comerciante; la vida de los comerciantes es buena, y además, ellos también tienen barbas.

— А что, ведь ты тоже торговлей занимаешься? — спросил я его.

— ¿Y qué? Tú también te dedicas al comercio, ¿no? —le pregunté.

— Торгуем помаленьку маслишком да дегтишком... Что же, тележку, батюшка, прикажешь заложить?

— Comerciamos un poco con aceite y alquitrán... ¿Y bien, señor, me ordena que ponga en prenda el carro?

«Крепок ты на язык и человек себе на уме», — подумал я.

«Eres muy elocuente y sabes cómo cuidar de ti mismo», pensé.

— Нет, — сказал я вслух, — тележки мне не надо; я завтра около твоей усадьбы похожу и, если позволишь, останусь ночевать у тебя в сенном сарае.

— No —dije en voz alta—. No necesito un carro. Mañana daré una vuelta cerca de tu finca y, si me lo permites, me quedaré a pasar la noche en tu granero.

— Милости просим. Да покойно ли тебе будет в сарае? Я прикажу бабам постлать тебе простыню и положить подушку. Эй, бабы! — вскричал он, поднимаясь с места, — сюда, бабы!.. А ты, Федя, поди с ними. Бабы ведь народ глупый.

— Eres bienvenido. ¿Te sentirás cómodo en el granero? Ordenaré a las mujeres que te preparen un colchón y te pongan una almohada. ¡Eh, mujeres! —gritó, levantándose de su asiento—. ¡Venid aquí, mujeres!... Y tú, Fedya, ve con ellas. Las mujeres son un pueblo tonto.

Четверть часа спустя Федя с фонарем проводил меня в сарай.

Un cuarto de hora más tarde, Fedya me acompañó con una linterna hasta el granero.

Я бросился на душистое сено, собака свернулась у ног моих; Федя пожелал мне доброй ночи, дверь заскрипела и захлопнулась.

Me zambullí en el heno fragante, y el perro se acurrucó a mis pies; Fedya me deseó una buena noche, y la puerta chirrió y se cerró.

Я довольно долго не мог заснуть.

Durante mucho tiempo no pude conciliar el sueño.

Корова подошла к двери, шумно дохнула раза два; собака с достоинством на нее зарычала; свинья прошла мимо, задумчиво хрюкая; лошадь где-то в близости стала жевать сено и фыркать...

La vaca se acercó a la puerta y resoplando dos veces; el perro gruñó dignamente contra ella; la cerda pasó pensativamente gruñendo; el caballo, en algún lugar cercano, comenzó a masticar el heno y a relinchar...

Я, наконец, задремал.

Finalmente, me quedé dormido.

На заре Федя разбудил меня.

Al amanecer, Fedya me despertó.

Этот веселый, бойкий парень очень мне нравился; да и, сколько я мог заметить, у старого Хоря он тоже был любимцем.

Este chico alegre y enérgico me gustaba mucho; y, por lo que pude observar, también era el favorito del viejo Khory.

Они оба весьма любезно друг над другом подтрунивали.

Ambos se burlaban amablemente el uno del otro.

Старик вышел ко мне навстречу.

El anciano salió a mi encuentro.

Оттого ли, что я провел ночь под его кровом, по другой ли какой причине, только Хорь гораздо ласковее вчерашнего обошелся со мной.

Ya sea porque pasé la noche bajo su techo, o por alguna otra razón, Khory se comportó conmigo mucho más amablemente que el día anterior.

— Самовар тебе готов, — сказал он мне с улыбкой, — пойдем чай пить.

— El samovar ya está listo — me dijo con una sonrisa —, vamos a tomar té.

Мы уселись около стола. Здоровая баба, одна из его невесток, принесла горшок с молоком. Все его сыновья поочередно входили в избу.

Nos sentamos alrededor de la mesa. Una mujer robusta, una de sus nueras, trajo una olla con leche. Todos sus hijos entraron en la cabaña por turnos.

— Что у тебя за рослый народ! — заметил я старику.

— ¡Qué gente tan alta tienes! — le comenté al anciano.

— Да, — промолвил он, откусывая крошечный кусок сахару, — на меня да на мою старуху жаловаться, кажись, им нечего.

— Sí — respondió, mordiendo un pequeño trozo de azúcar —, parece que no tienen nada de qué quejarse de mí y de mi vieja esposa.

— И все с тобой живут?

— ¿Y todos viven contigo?

— Все. Сами хотят, так и живут.

— Todos. Quieren hacerlo, así que lo hacen.

— И все женаты?

— ¿Y todos están casados?

— Вон один, пострел, не женится, — отвечал он, указывая на Федю, который по-прежнему прислонился к двери. — Васька, тот еще молод, тому погодить можно.

— Ahí está uno, un bribón, que no se quiere casar — respondió, señalando a Fedya, que seguía apoyado contra la puerta —. Vaska, aún es joven, así que puede esperar un poco.

— А что мне жениться? — возразил Федя, — мне и так хорошо. На что мне жена? Лаяться с ней, что ли?

— ¿Y por qué debería casarme? — replicó Fedya —, ya estoy bien como estoy. ¿Para pelear con ella?

— Ну, уж ты... уж я тебя знаю! кольца серебряные носишь... Тебе бы всё с дворовыми девками нюхаться... «Полноте, бесстыдники!» — продолжал старик, передразнивая горничных. — Уж я тебя знаю, белоручка ты этакой!

— Bueno, tú... ¡te conozco bien! Llevas anillos de plata... Solo quieres coquetear con las chicas del pueblo... «¡Basta ya, sinvergüenzas!» — continuó el anciano, imitando a las sirvientas —. ¡Te conozco bien, eres un perezoso!

— А в бабе-то что хорошего?

— ¿Y qué hay de bueno en una mujer?

— Баба — работница, — важно заметил Хорь. — Баба мужику слуга.

— Una mujer es una trabajadora — señaló Хорь con importancia —. Una mujer es una sirvienta para un hombre.

— Да на что мне работница?

— ¿Y para qué me sirve una trabajadora?

— То-то, чужими руками жар загребать любишь. Знаем мы вашего брата.

— Eso es, te gusta aprovecharte de los demás. Conocemos a gente como tú.

— Ну, жени меня, коли так. А? что! Что ж ты молчишь?

— Bueno, cásame, si es así. ¿Qué? ¿Por qué no dices nada?

— Ну, полно, полно, балагур. Вишь, барина мы с тобой беспокоим. Женю, небось... А ты, батюшка, не гневись: дитятко, видишь, малое, разуму не успело набраться.

— Basta, basta, bromista. Mira, estamos molestando al patrón. Seguramente nos casará... Y tú, padre, no te enfades: el chico, ves, es pequeño, aún no ha adquirido la razón.

Федя покачал головой...

Fedya sacudió la cabeza...

— Дома Хорь? — раздался за дверью знакомый голос, — и Калиныч вошел в избу с пучком полевой земляники в руках, которую нарвал он для своего друга, Хоря. Старик радушно его приветствовал. Я с изумлением поглядел на Калиныча: признаюсь, я не ожидал таких «нежностей» от мужика.

— ¿Hór está en casa? — se oyó una voz familiar detrás de la puerta —, y Kalynych entró en la cabaña con un puñado de fresas silvestres en las manos, que había recogido para su amigo, Хорь. El anciano lo saludó amablemente. Miré a Kalynych con asombro: admito que no esperaba tales «delicadezas» de un campesino.

Я в этот день пошел на охоту часами четырьмя позднее обыкновенного и следующие три дня провел у Хоря.

Ese día fui a cazar cuatro horas más tarde de lo habitual y pasé los tres días siguientes en casa de Хорь.

Меня занимали новые мои знакомцы.

Me interesaban mis nuevos conocidos.

Не знаю, чем я заслужил их доверие, но они непринужденно разговаривали со мной.

No sé cómo me gané su confianza, pero conversaron conmigo sin ninguna reserva.

Я с удовольствием слушал их и наблюдал за ними.

Disfruté escuchándolos y observándolos.

Оба приятеля нисколько не походили друг на друга.

Los dos amigos no se parecían en nada el uno al otro.

Хорь был человек положительный, практический, административная голова, рационалист; Калиныч, напротив, принадлежал к числу идеалистов, романтиков, людей восторженных и мечтательных.

Хорь era un hombre positivo, práctico, una cabeza administrativa, un racionalista; Kalynych, por el contrario, pertenecía a la categoría de idealistas, románticos, personas entusiastas y soñadoras.

Хорь понимал действительность, то есть: обстроился, накопил деньжонку, ладил с барином и с прочими властями; Калиныч ходил в лаптях и перебивался кое-как.

Хорь entendía la realidad, es decir: se había establecido, había ahorrado dinero, se llevaba bien con el patrón y con otras autoridades; Kalynych andaba en zuecos y sobrevivía como podía.

Хорь расплодил большое семейство, покорное и единодушное; у Калиныча была когда-то жена, которой он боялся, а детей и не бывало вовсе.

Хорь había engendrado una gran familia, obediente y unánime; Kalynych alguna vez tuvo una esposa, a la que temía, y nunca tuvo hijos.

Хорь насквозь видел г-на Полутыкина; Калиныч благоговел перед своим господином.

Хорь veía a través del señor Polutykin; Kalynych veneraba a su amo.

Хорь любил Калиныча и оказывал ему покровительство; Калиныч любил и уважал Хоря.

Хорь amaba a Kalynych y le brindaba su protección; Kalynych amaba y respetaba a Хорь.

Хорь говорил мало, посмеивался и разумел про себя; Калиныч объяснялся с жаром, хотя и не пел соловьем, как бойкий фабричный человек...

Хорь hablaba poco, se reía y entendía sin decir nada; Kalynych se expresaba con fervor, aunque no era tan elocuente como un trabajador de fábrica...

Но Калиныч был одарен преимуществами, которые признавал сам Хорь, например: он заговаривал кровь, испуг, бешенство, выгонял червей; пчелы ему дались, рука у него была легкая.

Pero Kalynych estaba dotado de habilidades que incluso Хорь reconocía, por ejemplo: podía detener el flujo de sangre, el miedo, la rabia, expulsar gusanos; tenía un don con las abejas y era un trabajador ágil.

Хорь при мне попросил его ввести в конюшню новокупленную лошадь, и Калиныч с добросовестною важностью исполнил просьбу старого скептика.

Cuando yo estaba presente, Хорь le pidió que introdujera en el establo el caballo que acababa de comprar, y Kalynych, con una seriedad consciente, cumplió con la petición del viejo escéptico.

Калиныч стоял ближе к природе; Хорь же — к людям, к обществу; Калиныч не любил рассуждать и всему верил слепо; Хорь возвышался даже до иронической точки зрения на жизнь.

Kalinych estaba más cerca de la naturaleza; Хорь, en cambio, estaba más cerca de las personas, de la sociedad; Kalynych no le gustaba razonar y creía ciegamente en todo; Хорь incluso llegaba a tener una visión irónica de la vida.

Он много видел, много знал, и от него я многому научился.

Él había visto y sabido mucho, y aprendí mucho de él.

Например, из его рассказов узнал я, что каждое лето, перед покосом, появляется в деревнях небольшая тележка особенного вида.

Por ejemplo, a través de sus relatos, supe que cada verano, antes de la siega, aparece en las aldeas un carro pequeño de un tipo especial.

В этой тележке сидит человек в кафтане и продает косы.

En este carro se encuentra un hombre con un kaftán que vende hoces

На наличные деньги он берет рубль двадцать пять копеек — полтора рубля ассигнациями; в долг — три рубля и целковый.

Por el dinero en efectivo, él cobra veinticinco kopeks por un rublo, y un rublo y medio en asignaciones; para préstamos, cobra tres rublos y un billete de un rublo.

Все мужики, разумеется, берут у него в долг. Через две-три недели он появляется снова и требует денег.

Todos los campesinos, por supuesto, toman préstamos de él. Dos o tres semanas después, él vuelve a aparecer y exige el dinero.

У мужика овес только что скошен, стало быть, заплатить есть чем; он идет с купцом в кабак и там уже расплачивается.

El campesino acaba de segar el avena, por lo que tiene con qué pagar; va con el comerciante al bar y allí hace el pago.

Иные помещики вздумали было покупать сами косы на наличные деньги и раздавать в долг мужикам по той же цене; но мужики оказались недовольными и даже впали в уныние; их лишали удовольствия щелкать по косе, прислушиваться, перевертывать ее в руках и раз двадцать спросить у плутоватого мещанина-продавца: «А что, малый, коса-то не больно того?»

Algunos terratenientes pensaron en comprar ellos mismos las hoces con dinero en efectivo y prestarlas a los campesinos al mismo precio; pero los campesinos se mostraron insatisfechos e incluso se deprimieron; se les privaba del placer de hacer clic en la hoz, escuchar su sonido, voltearla en sus manos y preguntarle al comerciante avaricioso veinte veces: «¿Y qué, amiguito, la hoz no es muy buena?»

Те же самые проделки происходят и при покупке серпов, с тою только разницей, что тут бабы вмешиваются в дело и доводят иногда самого продавца до необходимости, для их же пользы, поколотить их.

Las mismas travesuras ocurren al comprar hoces, con la única diferencia de que aquí las mujeres se involucran en el asunto y a veces obligan al propio vendedor a golpearlas, por su propio bien.

Но более всего страдают бабы вот при каком случае.

Pero las mujeres sufren más en un caso en particular.

Поставщики материала на бумажные фабрики поручают закупку тряпья особенного рода людям, которые в иных уездах называются «орлами».

Los proveedores de material para las fábricas de papel encargan la compra de trapos de un tipo especial a personas que en otros distritos se llaman «águilas».

Такой «орел» получает от купца рублей двести ассигнациями и отправляется на добычу.

Un «águila» recibe del comerciante unos 200 rublos en asignaciones y se va a hacer su botín.

Но, в противность благородной птице, от которой он получил свое имя, он не нападает открыто и смело: напротив, «орел» прибегает к хитрости и лукавству.

Pero, a diferencia de la noble ave de la que deriva su nombre, él no ataca abiertamente y con valentía; al contrario, el «águila» recurre a la astucia y la sutileza.

Он оставляет свою тележку где-нибудь в кустах около деревни, а сам отправляется по задворьям да по задам, словно прохожий какой-нибудь или просто праздношатающийся.

Deja su carreta en algún lugar de los arbustos cerca de la aldea y se dirige a los patios y establos, como si fuera un transeúnte o simplemente alguien que pasea sin hacer nada.

Бабы чутьем угадывают его приближенье и крадутся к нему навстречу.

Las mujeres intuyen su acercamiento y se acercan sigilosamente hacia él.

Второпях совершается торговая сделка. За несколько медных грошей баба отдает «орлу» не только всякую ненужную тряпицу, но часто даже мужнину рубаху и собственную паневу.

Se realiza apresuradamente la transacción comercial. Por unos pocos céntimos, la mujer le da al «águila» no solo cualquier trapo innecesario, sino a menudo incluso la camisa de su marido y su propia sábana.

В последнее время бабы нашли выгодным красть у самих себя и сбывать таким образом пеньку, в особенности «замашки», — важное распространение и усовершенствование промышленности «орлов»!

Últimamente, las mujeres han encontrado rentable robarse a sí mismas y vender así el cáñamo, especialmente los «zamazki», ¡una importante expansión y mejora de la industria de los «águilas»!

Но зато мужики, в свою очередь, навострились и при малейшем подозрении, при одном отдаленном слухе о появлении «орла» быстро и живо приступают к исправительным и предохранительным мерам.

Pero los hombres, a su vez, se han vuelto más atentos y, ante la más mínima sospecha, o incluso al oír de forma remota la aparición de un «águila», rápida y enérgicamente toman medidas correctivas y preventivas.

И в самом деле, не обидно ли?

Y, de hecho, ¿no es una vergüenza?

Пеньку продавать их дело, и они ее точно продают, не в городе, — в город надо самим тащиться, — а приезжим торгашам, которые, за неимением безмена, считают пуд в сорок горстей — а вы знаете, что за горсть и что за ладонь у русского человека, особенно когда он «усердствует»!

Vender cáñamo es su trabajo, y lo venden exactamente, no en la ciudad —para eso tienen que ir ellos mismos a la ciudad—, sino a los comerciantes visitantes que, al no tener una balanza, cuentan un pud de cuarenta puñados —y ustedes saben lo que es un puñado y una palma para un ruso, especialmente cuando «se esfuerza»!

Таких рассказов я, человек неопытный и в деревне не «живалый» (как у нас в Орле говорится), наслушался вдоволь.

He oído muchas historias de este tipo, yo, que soy inexperto y no he «vivido» en el campo (como decimos en Orel).

Но Хорь не всё рассказывал, он сам меня расспрашивал о многом.

Pero Khory no contó todo, él mismo me preguntó sobre muchas cosas.

Узнал он, что я бывал за границей, и любопытство его разгорелось...

Descubrió que había estado en el extranjero, y su curiosidad se despertó...

Калиныч от него не отставал; но Калиныча более трогали описания природы, гор, водопадов, необыкновенных зданий, больших городов; Хоря занимали вопросы административные и государственные.

Kalinich no se quedó atrás; pero a Kalinich le conmovían más los descripciones de la naturaleza, de las montañas, de las cascadas, de los edificios extraordinarios, de las grandes ciudades; a Khory le interesaban las cuestiones administrativas y estatales.

Он перебирал всё по порядку: «Что, у них это там есть так же, как у нас, аль иначе?..

Él repasó todo en orden: «¿Y allí también tienen esto, como nosotros, o de otra manera?..»

Ну, говори, батюшка, — как же?..» —

«Bueno, dime, padre, —¿cómo es?..» —

«А! ах, господи, твоя воля!» — восклицал Калиныч во время моего рассказа; Хорь молчал, хмурил густые брови и лишь изредка замечал, что, «дескать, это у нас не шло бы, а вот это хорошо — это порядок».

«¡Ah, Dios mío, como quieras!» — exclamó Kalinich durante mi relato; Khory guardó silencio, frunció sus espesas cejas y solo ocasionalmente comentaba que «esto no funcionaría aquí, pero esto es bueno —esto es un orden».

Всех его расспросов я передать вам не могу, да и незачем; но из наших разговоров я вынес одно убежденье, которого, вероятно, никак не ожидают читатели, — убежденье, что Петр Великий был по преимуществу русский человек, русский именно в своих преобразованиях.

No puedo transmitirles todas sus preguntas, y tampoco es necesario; pero de nuestras conversaciones extraje una convicción que, probablemente, los lectores no esperan en absoluto: la convicción de que Pedro el Grande era principalmente un ruso, un ruso precisamente en sus reformas.

Русский человек так уверен в своей силе и крепости, что он не прочь и поломать себя: он мало занимается своим прошедшим и смело глядит вперед.

El ruso tiene tanta confianza en su fuerza y resistencia que no duda en desafiarse a sí mismo: se preocupa poco por su pasado y mira con valentía hacia el futuro.

Что хорошо — то ему и нравится, что разумно — того ему и подавай, а откуда оно идет, — ему всё равно.

Lo que es bueno, le gusta; lo que es razonable, lo acepta sin problemas, y de dónde viene, no le importa en absoluto.

Его здравый смысл охотно подтрунит над сухопарым немецким рассудком; но немцы, по словам Хоря, любопытный народец, и поучиться у них он готов.

Su sentido común se burla alegremente del racionalismo alemán; pero los alemanes, según Khory, son un pueblo curioso, y está dispuesto a aprender de ellos.

Благодаря исключительности своего положенья, своей фактической независимости, Хорь говорил со мной о многом, чего из другого рычагом не выворотишь, как выражаются мужики, жерновом не вымелешь.

Gracias a su posición excepcional, a su independencia de hecho, Khory me habló de muchas cosas que, como dicen los campesinos, no se pueden sacar a la luz con ningún otro método, ni se pueden extraer con un molino de agua.

Он действительно понимал свое положенье.

Él realmente entendía su posición.

Толкуя с Хорем, я в первый раз услышал простую, умную речь русского мужика.

Al conversar con Khory, oí por primera vez el lenguaje sencillo e inteligente de un campesino ruso.

Его познанья были довольно, по-своему, обширны, но читать он не умел; Калиныч — умел.

Sus conocimientos eran bastante amplios, a su manera, pero no sabía leer; Kalinich sí sabía leer.

«Этому шалопаю грамота далась, — заметил Хорь, — у него и пчелы отродясь не мерли». —

«A este bribón le fue dada la alfabetización», observó Khory. «Ni siquiera las abejas murieron en su familia».

«А детей ты своих выучил грамоте?»

«¿Y a tus propios hijos les enseñaste a leer?»

Хорь помолчал.

Khory guardó silencio.

«Федя знает». —

«Fedya sabe».

«А другие?» —

«¿Y los demás?»

«Другие не знают». —

«Los demás no saben».

«А что́?»

«¿Y qué?»

Старик не отвечал и переменил разговор.

El anciano no respondió y cambió de tema de conversación.

Впрочем, как он умен ни был, водились и за ним многие предрассудки и предубеждения.

No obstante, por muy inteligente que fuera, también tenía muchos prejuicios y estereotipos.

Баб он, например, презирал от глубины души, а в веселый час тешился и издевался над ними.

Por ejemplo, despreciaba a los ancianos desde el fondo de su corazón, y en los momentos alegres se burlaba de ellos y los ridiculizaba.

Жена его, старая и сварливая, целый день не сходила с печи и беспрестанно ворчала и бранилась; сыновья не обращали на нее внимания, но невесток она содержала в страхе божием.

Su esposa, vieja y pendenciera, no se bajaba de la estufa durante todo el día y no paraba de gruñir y regañar; los hijos no le prestaban atención, pero las nueras las mantenía en el temor de Dios.

Недаром в русской песенке свекровь поет: «Какой ты мне сын, какой семьянин! Не бьешь ты жены, не бьешь молодой...»

No en vano, en una canción rusa, la suegra canta: «¡Qué hijo eres para mí, qué hombre de familia! No golpeas a tu esposa, no golpeas a tu joven...»

Я раз было вздумал заступиться за невесток, попытался возбудить сострадание Хоря; но он спокойно возразил мне, что «охота-де вам такими... пустяками заниматься, — пускай бабы ссорятся...

Una vez, quise defender a las nueras e intenté despertar la compasión de Khory; pero él me respondió tranquilamente que «no tiene sentido que te preocupes por estas... tonterías. Deja que las mujeres se peleen...».

Их что разнимать — то хуже, да и рук марать не стоит».

«Si las separas, es peor, y no vale la pena ensuciarse las manos».

Иногда злая старуха слезала с печи, вызывала из сеней дворовую собаку, приговаривая: «Сюды, сюды, собачка!» —

A veces, la malvada anciana bajaba de la estufa y llamaba a la perra del patio, diciendo: «¡Ven, ven, perrita!».

и била ее по худой спине кочергой или становилась под навес и «лаялась», как выражался Хорь, со всеми проходящими.

Y golpeaba a la perra con un atizador o se paraba bajo el cobertizo y «ladraba», como decía Khory, a todos los que pasaban.

Мужа своего она, однако же, боялась и, по его приказанию, убиралась к себе на печь.

Sin embargo, temía a su marido y, a su orden, se retiraba a su estufa.

Но особенно любопытно было послушать спор Калиныча с Хорем, когда дело доходило до г-на Полутыкина.

Pero era particularmente interesante escuchar la discusión entre Kalinich y Khory cuando se trataba del señor Polutykin.

«Уж ты, Хорь, у меня его не трогай», — говорил Калиныч.

«¡Tú, Khory, no le hagas daño!», decía Kalinich.

«А что ж он тебе сапогов не сошьет?» — возражал тот.

«¿Y por qué no te hace botas?», objetaba él.

«Эка, сапоги!..

«¡Botas!...

на что мне сапоги?

¿Para qué quiero botas?».

Я мужик...» — «Да вот и я мужик, а вишь...»

«Soy un hombre...». «Y yo también soy un hombre, y mira...».

При этом слове Хорь поднимал свою ногу и показывал Калинычу сапог, скроенный, вероятно, из мамонтовой кожи.

Al oír estas palabras, Khory levantaba su pie y mostraba a Kalinich una bota, probablemente hecha de piel de mamut.

«Эх, да ты разве наш брат!» — отвечал Калиныч.

«¡Oh, pero tú no eres nuestro hermano!», respondía Kalinich.

«Ну, хоть бы на лапти дал: ведь ты с ним на охоту ходишь; чай, что день, то лапти». —

«Bueno, al menos dale unas botas: después de todo, vas a cazar con él; supongo que todos los días necesitas botas».

«Он мне дает на лапти». —

«Él me da botas».

«Да, в прошлом году гривенник пожаловал». Калиныч с досадой отворачивался, а Хорь заливался смехом, причем его маленькие глазки исчезали совершенно.

«Sí, el año pasado me regaló un grivna». Kalinich se daba la vuelta con frustración, y Khory se reía a carcajadas, hasta que sus pequeños ojos desaparecían por completo.

Калиныч пел довольно приятно и поигрывал на балалайке.

Kalinich cantaba bastante bien y tocaba la balalaika.

Хорь слушал, слушал его, загибал вдруг голову набок и начинал подтягивать жалобным голосом.

Khory lo escuchaba, escuchaba, de repente inclinaba la cabeza a un lado y comenzaba a cantar con una voz lamentosa.

Особенно любил он песню: «Доля ты моя, доля!»

Particularmente le gustaba la canción: «¡Tú eres mi suerte, mi suerte!».

Федя не упускал случая подтрунить над отцом.

Fedya no perdía la oportunidad de burlarse de su padre.

«Чего, старик, разжалобился?»

«¿Qué, viejo, te has conmovido?».

Но Хорь подпирал щеку рукой, закрывал глаза и продолжал жаловаться на свою долю...

Pero Khory se apoyaba en la mejilla con la mano, cerraba los ojos y seguía quejándose de su suerte...

Зато в другое время не было человека деятельнее его: вечно над чем-нибудь копается — телегу чинит, забор подпирает, сбрую пересматривает.

Pero en otras ocasiones, no había nadie más activo que él: siempre estaba trabajando en algo: arreglando un carro, apuntalando una valla, revisando el arnés.

Особенной чистоты он, однако, не придерживался и на мои замечания отвечал мне однажды, что «надо-де избе жильем пахнуть».

Sin embargo, no era muy meticuloso con la limpieza y una vez me respondió a mis comentarios que «era necesario que la casa huela a vivienda».

— Посмотри-ка, — возразил я ему, — как у Калиныча на пасеке чисто.

— Mira — le replicé —, cuán limpia está la colmena de Kalinich.

— Пчелы бы жить не стали, батюшка, — сказал он со вздохом.

— Las abejas no sobrevivirían, padre — dijo con un suspiro.

«А что, — спросил он меня в другой раз, — у тебя своя вотчина есть?» —

«¿Y tú, — me preguntó en otra ocasión —, tienes tu propio dominio?».

«Есть». —

— «Sí».

«Далеко отсюда?» —

— «¿Está lejos de aquí?».

«Верст сто». —

— «A cien verstas».

«Что же ты, батюшка, живешь в своей вотчине?» —

— «¿Y tú, padre, vives en tu propio dominio?».

«Живу». —

— «Sí».

«А больше, чай, ружьем пробавляешься?» —

— «¿Y el resto del tiempo, supongo, pasas cazando?».

«Признаться, да». —

— «Sí, la verdad».

«И хорошо, батюшка, делаешь; стреляй себе на здоровье тетеревов да старосту меняй почаще».

— «Bien, padre, haces bien en ello; caza faisanes para tu salud y cambia de alcalde a menudo».

На четвертый день, вечером, г. Полутыкин прислал за мной.

El cuarto día, por la noche, el señor Polutykin vino a buscarme.

Жаль мне было расставаться с стариком.

Me daba pena despedirme del anciano.

Вместе с Калинычем сел я в телегу.

Me subí al carro con Kalinych.

«Ну, прощай, Хорь, будь здоров, — сказал я... — Прощай, Федя». —

— «Bueno, adiós, Hor’, que te vaya bien — dije... — Adiós, Fedia».

«Прощай, батюшка, прощай, не забывай нас».

— «Adiós, padre, adiós, no nos olvides».

Мы поехали; заря только что разгоралась.

Nos pusimos en camino; el amanecer acababa de aparecer.

«Славная погода завтра будет», — заметил я, глядя на светлое небо.

— «Mañana va a ser un día estupendo», comenté, observando el cielo luminoso.

«Нет, дождь пойдет, — возразил мне Калиныч, — утки вон плещутся, да и трава больно сильно пахнет».

— «No, va a llover — me replicó Kalinych —, las patos están chapoteando y la hierba huele demasiado fuerte».

Мы въехали в кусты. Калиныч запел вполголоса, подпрыгивая на облучке, и всё глядел да глядел на зарю...

Entramos en los arbustos. Kalinych cantaba en voz baja, saltando sobre la plataforma, y no dejaba de mirar el amanecer...

На другой день я покинул гостеприимный кров г-на Полутыкина.

Al día siguiente, dejé la acogedora casa del señor Polutykin.