Кому случалось из Болховского уезда перебираться в Жиздринский, того, вероятно, поражала резкая разница между породой людей в Орловской губернии и калужской породой.

任何从博尔霍夫县迁到日兹德里县的人，都很可能会惊讶地发现奥廖尔省和卡卢加省居民的性格差异巨大。

Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, глядит исподлобья, живет в дрянных осиновых избенках, ходит на барщину, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти; калужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок ростом, глядит смело и весело, лицом чист и бел, торгует маслом и дегтем и по праздникам ходит в сапогах.

奥廖尔省的农民身材矮小，驼背，脾气阴郁，总是怒目而视。他们住在简陋的白桦木屋里，服劳役，不做买卖，饮食粗劣，穿着木鞋。而卡卢加省的自由农民则住在宽敞的松木屋里，身材高大，性格开朗，面容整洁。他们做黄油和焦油生意，节日时还会穿上皮靴出门。

Орловская деревня (мы говорим о восточной части Орловской губернии) обыкновенно расположена среди распаханных полей, близ оврага, кое-как превращенного в грязный пруд.

奥廖尔省（这里指的是奥廖尔省东部地区）的村庄通常坐落在开垦的田野中，靠近一个被随意改造成脏兮兮池塘的陡坡。

Кроме немногих ракит, всегда готовых к услугам, да двух-трех тощих берез, деревца на версту кругом не увидишь; изба лепится к избе, крыши закиданы гнилой соломой...

除了随时待命的几根芦苇和两三棵瘦弱的白桦树，方圆一英里内看不到其他树木；房屋紧挨着房屋，屋顶堆满了腐烂的稻草……

Калужская деревня, напротив, большею частью окружена лесом; избы стоят вольней и прямей, крыты тесом; ворота плотно запираются, плетень на задворке не разметан и не вывалился наружу, не зовет в гости всякую прохожую свинью...

相比之下，卡卢加省的村庄大多被森林环绕；房屋建得更宽敞、更整齐，屋顶用木板覆盖；大门紧闭，后院的栅栏既不凌乱，也不外翻，根本不欢迎任何路过的猪来串门……

И для охотника в Калужской губернии лучше.

对于猎人来说，卡卢加省的环境也更宜人。

В Орловской губернии последние леса и площадя * исчезнут лет через пять, а болот и в помине нет; в Калужской,

在奥廖尔省，最后的森林和沼泽地将在五年内消失，而卡卢加省则根本没有沼泽地。

напротив, засеки тянутся на сотни, болота на десятки верст, и не перевелась еще благородная птица тетерев, водится добродушный дупель, и хлопотунья куропатка своим порывистым взлетом веселит и пугает стрелка и собаку.

相反，卡卢加省的林地绵延数百里，沼泽地延伸数十英里，那里还有高贵的雉鸡出没，性情温顺的松鸡以其突然的飞起既能逗乐猎人，也能吓到猎人和猎犬。

В качестве охотника посещая Жиздринский уезд, сошелся я в поле и познакомился с одним калужским мелким помещиком, Полутыкиным, страстным охотником и, следовательно, отличным человеком.

在游览日兹德里县时，作为猎人的我在野外结识了一位卡卢加省的小地主波卢季金。他是个狂热的猎人，因此也是个很不错的人。

Водились за ним, правда, некоторые слабости: он, например, сватался за всех богатых невест в губернии и, получив отказ от руки и от дому, с сокрушенным сердцем доверял свое горе всем друзьям и знакомым, а родителям невест продолжал посылать в подарок кислые персики и другие сырые произведения своего сада;

不过他也有一些缺点：比如，他向奥廖尔省所有富有的姑娘求婚，但都遭到了拒绝。心碎的他向所有朋友和熟人倾诉自己的悲伤，却继续给姑娘们的父母送酸梅和其他未成熟的水果作为礼物。

любил повторять один и тот же анекдот, который, несмотря на уважение г-на Полутыкина к его достоинствам, решительно никогда никого не смешил;

他还总爱重复同一个笑话，但尽管波卢季金先生很欣赏他的幽默感，这个笑话却始终没能逗笑任何人。

хвалил сочинения Акима Нахимова и повесть «Пинну»; заикался; называл свою собаку Астрономом; вместо однако говорил одначе и завел у себя в доме французскую кухню, тайна которой, по понятиям его повара, состояла в полном изменении естественного вкуса каждого кушанья: мясо у этого искусника отзывалось рыбой, рыба — грибами, макароны — порохом; зато ни одна морковка не попадала в суп, не приняв вида ромба или трапеции.

他赞赏阿基姆·纳希莫夫的作品和小说《皮努》；他口吃；他给自己的狗起名叫“天文学家”；他总说“然而”而不是“不过”；他还在家里引入了法国菜，据他厨师所说，这种菜的秘诀就是彻底改变每道菜的自然味道：他的厨师把肉做成鱼味，把鱼做成蘑菇味，把面条做成火药味。不过，没有一根胡萝卜会在加入汤里前变成菱形或梯形。

Но, за исключением этих немногих и незначительных недостатков, г-н Полутыкин был, как уже сказано, отличный человек.

不过，除了这些微不足道的缺点外，波卢季金先生正如前面所说，是个很不错的人。

В первый же день моего знакомства с г. Полутыкиным он пригласил меня на ночь к себе.

认识波卢季金先生的第一天，他就邀请我去他家过夜。

— До меня верст пять будет, — прибавил он, — пешком идти далеко; зайдемте сперва к Хорю. (Читатель позволит мне не передавать его заиканья.)

“到我家还有五俄里路，”他补充道，“走路太远了。我们先去霍里家吧。”（读者请允许我不翻译他的口吃部分。）

— А кто такой Хорь?

“霍里是谁呢？”

— А мой мужик... Он отсюда близехонько.

“他是我家的农奴……他住得离这儿不远。”

Мы отправились к нему.

我们就去他家了。

Посреди леса, на расчищенной и разработанной поляне, возвышалась одинокая усадьба Хоря.

在一片开阔的林间空地上，矗立着霍里那孤零零的庄园。

Она состояла из нескольких сосновых срубов, соединенных заборами; перед главной избой тянулся навес, подпертый тоненькими столбиками.

庄园由几间用栅栏隔开的松木小屋组成；主屋前延伸着一个由细细的柱子支撑着的棚子。

Мы вошли.

我们走了进去。

Нас встретил молодой парень, лет двадцати, высокий и красивый.

迎接我们的是一个二十岁左右的年轻人，个子很高，长得很帅。

— А, Федя! Дома Хорь? — спросил его г-н Полутыкин.

“啊，费佳！霍里在家吗？”波卢季金先生问他。

— Нет, Хорь в город уехал, — отвечал парень, улыбаясь и показывая ряд белых, как снег, зубов. — Тележку заложить прикажете?

“不，霍里进城去了。” 年轻人笑着回答，露出一排雪白的牙齿。 “您要把马车托付给我们吗？”

— Да, брат, тележку. Да принеси нам квасу.

“是的，兄弟，把马车托付给我们吧。再给我们拿点酸啤酒来。”

Мы вошли в избу.

我们走进了小屋。

Ни одна суздальская картина не залепляла чистых бревенчатых стен; в углу, перед тяжелым образом в серебряном окладе, теплилась лампадка; липовый стол недавно был выскоблен и вымыт; между бревнами и по косякам окон не скиталось резвых прусаков, не скрывалось задумчивых тараканов.

小屋的木墙一尘不染；在角落里，挂着一个镶银边的沉重圣像，旁边点着一盏小油灯；一张椴木桌子刚被刮洗过；木屋的梁柱和窗台上，既没有活泼的蟑螂，也没有若有所思的蟑螂在爬来爬去。

Молодой парень скоро появился с большой белой кружкой, наполненной хорошим квасом, с огромным ломтем пшеничного хлеба и с дюжиной соленых огурцов в деревянной миске.

年轻人很快端来了一个大白杯子，里面装满了优质酸啤酒，还拿来了一大块小麦面包和一盘盐腌黄瓜。

Он поставил все эти припасы на стол, прислонился к двери и начал с улыбкой на нас поглядывать.

他把这些东西都放在桌子上，靠在门边，笑着看着我们。

Не успели мы доесть нашей закуски, как уже телега застучала перед крыльцом.

我们还没吃完开胃小吃，马车就停在了门前。

Мы вышли.

我们走出了小屋。

Мальчик лет пятнадцати, кудрявый и краснощекий, сидел кучером и с трудом удерживал сытого пегого жеребца.

一个十五岁左右、头发蓬乱、脸色红润的男孩坐在车夫的位置上，费力地控制着那匹吃得饱饱的、毛色斑驳的马。

Кругом телеги стояло человек шесть молодых великанов, очень похожих друг на друга и на Федю.

马车周围站着六个年轻力壮的汉子，他们彼此长得极为相像，都和费佳长得很像。

«Всё дети Хоря!» —

“都是霍里家的孩子啊！”

заметил Полутыкин.

波卢季金说道。

«Всё Хорьки, — подхватил Федя, который вышел вслед за нами на крыльцо, — да еще не все: Потап в лесу, а Сидор уехал со старым Хорем в город...

“都是霍里家的后代，” 费佳接着说。他和我们一起走出了小屋，说：“不过也不全是。波塔普在林子里，而西多尔和老霍里进城去了。”

Смотри же, Вася, — продолжал он, обращаясь к кучеру, — духом сомчи: барина везешь. Только на толчках-то, смотри, потише: и телегу-то попортишь, да и барское черево обеспокоишь!»

“ Васи亚，” 他继续对车夫说，“开快点儿。是给老爷拉车的。不过过弯道的时候悠着点儿，别把马车弄坏了，也别把老爷的肚子折腾坏了！”

Остальные Хорьки усмехнулись от выходки Феди.

其他霍里家的后代都被费佳的玩笑逗笑了。

«Подсадить Астронома!» —

“让天文学家上车吧！”

торжественно воскликнул г-н Полутыкин.

波卢季金郑重其事地说道。

Федя, не без удовольствия, поднял на воздух принужденно улыбавшуюся собаку и положил ее на дно телеги.

费佳不无得意地把那只勉强笑着的狗举到空中，然后把它放在马车底部。

Вася дал вожжи лошади.

Васи亚抓住缰绳，驾车出发了。

Мы покатили.

于是我们就启程出发了。

«А вот это моя контора, — сказал мне вдруг г-н Полутыкин, указывая на небольшой низенький домик, — хотите зайти?» —

“这就是我的办公室，” 波卢季金突然对我说道，同时指着一栋矮矮的小屋，“想进来看看吗？”

«Извольте». —

“请便。”

«Она теперь упразднена, — заметил он, слезая, — а всё посмотреть стоит».

“现在它已经废弃了，” 他边下车边说道，“不过还是值得一看的。”

Контора состояла из двух пустых комнат.

办公室由两个空荡荡的房间组成。

Сторож, кривой старик, прибежал с задворья.

看门人是个驼背的老人，从院子里跑了过来。

«Здравствуй, Миняич, — проговорил г-н Полутыкин, — а где же вода?»

“你好，米尼亚伊奇，” 波卢季金说道，“水在哪儿呢？”

Кривой старик исчез и тотчас вернулся с бутылкой воды и двумя стаканами.

驼背老人消失了一会儿，随即又拿着一瓶水和两个玻璃杯回来了。

«Отведайте, — сказал мне Полутыкин, — это у меня хорошая, ключевая вода».

“尝尝吧，” 波卢季金对我说，“这是我这儿的优质泉水呢。”

Мы выпили по стакану, причем старик нам кланялся в пояс.

我们每人喝了一杯，期间老人一直深深地鞠躬致谢。

«Ну, теперь, кажется, мы можем ехать, — заметил мой новый приятель. — В этой конторе я продал купцу Аллилуеву четыре десятины лесу за выгодную цену».

“好吧，看来我们可以出发了。” 我的新朋友说道，“我在这间办公室里把四德占地的林地以有利的价格卖给了阿利卢耶夫商人了。”

Мы сели в телегу и через полчаса уже въезжали на двор господского дома.

我们上了马车，大约半小时后，就到了庄园主的宅院了。

— Скажите, пожалуйста, — спросил я Полутыкина за ужином, — отчего у вас Хорь живет отдельно от прочих ваших мужиков?

“请问一下，” 我在晚餐时问波卢季金，“为什么霍尔要单独住，跟其他农民分开呢？”

— А вот отчего: он у меня мужик умный.

“原因是这样的。他是个聪明的农民。”

Лет двадцать пять тому назад изба у него сгорела; вот и пришел он к моему покойному батюшке и говорит: дескать, позвольте мне, Николай Кузьмич, поселиться у вас в лесу на болоте.

大约 25 年前，他的房子被烧毁了。于是他来找我已故的父亲，说道：“尼古拉·库兹米奇，请允许我在你们林子里的沼泽地安家吧。”

Я вам стану оброк платить хороший. —

“我会给您交一份丰厚的地租的。”

«Да зачем тебе селиться на болоте?» —

“那你为什么要住在沼泽地呢？”

«Да уж так; только вы, батюшка, Николай Кузьмич, ни в какую работу употреблять меня уж не извольте, а оброк положите, какой сами знаете». —

“就是这样的。只是，尼古拉·库兹米奇，请别让我干任何活儿，您想定多少地租就定多少吧。”

«Пятьдесят рублев в год!» —

“每年 50 卢布！”

«Извольте». —

“没问题。”

«Да без недоимок у меня, смотри!» —

“我可不欠地租哦，您看！”

«Известно, без недоимок...»

“我知道，不欠地租……”

Вот он и поселился на болоте.

就这样，他在沼泽地安了家。

С тех пор Хорем его и прозвали.

从那以后，人们就管他叫“霍雷姆”了。

— Ну, и разбогател? — спросил я.

“那他发财了吗？” 我问道。

— Разбогател. Теперь он мне сто целковых оброка платит, да еще я, пожалуй, накину. Я уж ему не раз говорил: «Откупись, Хорь, эй, откупись!..» А он, бестия, меня уверяет, что нечем; денег, дескать, нету... Да, как бы не так!..

“发财了。现在他每年给我 100 卢布的地租，我或许还会加点。我不止一次对他说：‘霍雷姆，快把地租交了，快交了！’可他这个混蛋，却说自己没钱，说是没有钱……真是骗人的！”

На другой день мы тотчас после чаю опять отправились на охоту.

第二天，我们一喝完茶，就又去打猎了。

Проезжая через деревню, г-н Полутыкин велел кучеру остановиться у низенькой избы и звучно воскликнул: «Калиныч!» —

经过村子时，波卢季金先生让车夫在一栋低矮的小屋前停下车，然后大声喊道：“卡林尼奇！”

«Сейчас, батюшка, сейчас, — раздался голос со двора, — лапоть подвязываю».

“马上就来，老爷，马上就来！” 从院子里传来一个声音，“我在系鞋带呢。”

Мы поехали шагом; за деревней догнал нас человек лет сорока, высокого роста, худой, с небольшой загнутой назад головкой.

我们放慢了脚步；出了村子后，一个约四十岁的人追了上来，他个子很高，瘦瘦的，脑袋有点向后弯。

Это был Калиныч.

这就是卡林尼奇。

Его добродушное смуглое лицо, кое-где отмеченное рябинами, мне понравилось с первого взгляда.

他那张善良的棕色脸庞，偶尔还有几道皱纹，我一见就喜欢上了。

Калиныч (как узнал я после) каждый день ходил с барином на охоту, носил его сумку, иногда и ружье, замечал, где садится птица, доставал воды, набирал земляники, устроивал шалаши, бегал за дрожками; без него г-н Полутыкин шагу ступить не мог.

后来我才知道，卡林尼奇每天都跟着主人去打猎，帮他拿背包，有时还帮忙拿枪。他能辨别出鸟儿落在哪里，给主人打水，采集草莓，搭建小棚子，还帮忙追踪猎物。波卢季金先生走到哪里，卡林尼奇就跟到哪里，寸步不离。

Калиныч был человек самого веселого, самого кроткого нрава, беспрестанно попевал вполголоса, беззаботно поглядывал во все стороны, говорил немного в нос, улыбаясь, прищуривал свои светло-голубые глаза и часто брался рукою за свою жидкую, клиновидную бороду.

卡林尼奇性格非常开朗、温顺，总是轻声哼着小曲，悠闲地东张西望，时不时用鼻子哼哼几声，笑着眯起浅蓝色的眼睛，还经常用手摸着自己稀疏的楔形胡子。

Ходил он нескоро, но большими шагами, слегка подпираясь длинной и тонкой палкой.

他走路不快，但步伐很大，还会用一根又长又细的棍子支撑着身体。

В течение дня он не раз заговаривал со мною, услуживал мне без раболепства, но за барином наблюдал, как за ребенком.

一整天，他多次和我搭话，为我服务却不显得谄媚，但对主人却像照顾孩子一样细心。

Когда невыносимый полуденный зной заставил нас искать убежища, он свел нас на свою пасеку, в самую глушь леса.

当酷热难耐的正午阳光让我们不得不寻找阴凉处时，他带我们去了他的蜂场，那里位于森林的最深处。

Калиныч отворил нам избушку, увешанную пучками сухих душистых трав, уложил нас на свежем сене, а сам надел на голову род мешка с сеткой, взял нож, горшок и головешку и отправился на пасеку вырезать нам сот.

卡林尼奇为我们打开了一间小屋，里面挂满了一束束干燥的香草。他让我们躺在新鲜的干草上，自己则戴上一个带网的袋子，拿起刀子、罐子和余烬，前往蜂场为我们酿蜜。

Мы запили прозрачный теплый мед ключевой водой и заснули под однообразное жужжанье пчел и болтливый лепет листьев.

我们用泉水冲洗了透明的温热蜂蜜，在蜜蜂嗡嗡声和树叶沙沙声的单调背景声中睡着了。

Легкий порыв ветерка разбудил меня...

一阵微风把我吹醒了……

Я открыл глаза и увидел Калиныча: он сидел на пороге полураскрытой двери и ножом вырезывал ложку.

我睁开眼睛，看到卡林尼奇正坐在半掩着的门前，用刀子雕刻勺子。

Я долго любовался его лицом, кротким и ясным, как вечернее небо.

我久久地欣赏着他的面容，他温顺而明亮，就像傍晚的天空一样。

Г-н Полутыкин тоже проснулся.

波卢季金先生也醒了。

Мы не тотчас встали.

我们没有立刻起身。

Приятно после долгой ходьбы и глубокого сна лежать неподвижно на сене: тело нежится и томится, легким жаром пышет лицо, сладкая лень смыкает глаза.

经过长时间的行走和深度睡眠后，躺在干草上不动真是惬意：身体放松而满足，脸上泛着微微的热气，甜蜜的慵懒让眼睛闭上了。

Наконец мы встали и опять пошли бродить до вечера.

最后，我们起身，又继续漫步到傍晚。

За ужином я заговорил опять о Хоре да о Калиныче.

晚餐时，我又聊起了霍雷和卡林尼奇。

«Калиныч — добрый мужик, — сказал мне г. Полутыкин, — усердный и услужливый мужик; хозяйство в исправности, одначе, содержать не может: я его всё оттягиваю. Каждый день со мной на охоту ходит...

“卡林尼奇是个好人，”波卢季金先生对我说，“他勤劳又乐于助人；不过，他没法把农场经营好，我一直拖着没处理。他每天都和我一起去打猎……”

Какое уж тут хозяйство, — посудите сами».

“那还有什么农场可经营的，”你自己判断一下吧。

Я с ним согласился, и мы легли спать.

我同意他的看法，然后我们就去睡觉了。

На другой день г-н Полутыкин принужден был отправиться в город по делу с соседом Пичуковым. Сосед Пичуков запахал у него землю и на запаханной земле высек его же бабу.

第二天，波卢季金先生不得不和邻居皮丘科夫一起进城办事。邻居皮丘科夫在他的地里挖了条沟，结果挖出了他自己的祖母。

На охоту поехал я один и перед вечером завернул к Хорю.

我独自去打猎，傍晚前又顺路拜访了霍雷。

На пороге избы встретил меня старик — лысый, низкого роста, плечистый и плотный — сам Хорь.

在小屋门口迎接我的是一个光头、身材矮小、肩膀宽阔、身体结实的老头——霍雷本人。

Я с любопытством посмотрел на этого Хоря. Склад его лица напоминал Сократа: такой же высокий, шишковатый лоб, такие же маленькие глазки, такой же курносый нос.

我好奇地打量着霍雷。他长得像苏格拉底：同样高高的额头，同样小小的眼睛，同样塌鼻子。

Мы вошли вместе в избу.

我们一起走进了小屋。

Тот же Федя принес мне молока с черным хлебом.

还是那个叫费佳的男孩给我送来了牛奶和黑面包。

Хорь присел на скамью и, преспокойно поглаживая свою курчавую бороду, вступил со мною в разговор.

霍雷坐在凳子上，悠闲地抚摸着自己的卷胡子，和我聊起天来。

Он, казалось, чувствовал свое достоинство, говорил и двигался медленно, изредка посмеивался из-под длинных своих усов.

他似乎很自负，说话和行动都很慢，偶尔从长长的胡须下露出笑容。

Мы с ним толковали о посеве, об урожае, о крестьянском быте...

我们聊了播种、收成、农民的生活……

Он со мной всё как будто соглашался; только потом мне становилось совестно, и я чувствовал, что говорю не то...

他似乎对我的话都表示赞同，但后来我却感到有些内疚，觉得自己说错了话……

Так оно как-то странно выходило.

整个过程真是有些奇怪。

Хорь выражался иногда мудрено, должно быть, из осторожности...

霍雷有时说话很深奥，可能是出于谨慎吧……

Вот вам образчик нашего разговора:

以下是我们对话的片段：

— Послушай-ка, Хорь, — говорил я ему, — отчего ты не откупишься от своего барина?

“听着，霍雷，”我对他说，“你为什么不从你主人的手里赎身呢？”

— А для чего мне откупаться? Теперь я своего барина знаю и оброк свой знаю... барин у нас хороший.

“赎身干什么？现在我了解我的主人，知道我的赋税……我们的主人挺好的。”

— Всё же лучше на свободе, — заметил я.

“不过自由总比受人奴役好。”我说道。

Хорь посмотрел на меня сбоку.

霍雷斜眼看了我一下。

— Вестимо, — проговорил он.

“那当然。”他说道。

— Ну, так отчего же ты не откупаешься?

“那你为什么不赎身呢？”

Хорь покрутил головой.

霍雷摇了摇头。

— Чем, батюшка, откупиться прикажешь?

“您说怎么赎身呢？”

— Ну, полно, старина...

“那就赎吧，大叔。”

— Попал Хорь в вольные люди, — продолжал он вполголоса, как будто про себя, — кто без бороды живет, тот Хорю и на́больший.

“霍雷成了自由人。”他继续小声说道，仿佛在自言自语，“没有胡子的人，在霍雷眼里就是高人一等的。”

— А ты сам бороду сбрей.

“那你自己就把胡子刮了吧。”

— Что борода? борода — трава: скосить можно.

“胡子算什么？胡子就是草，剪掉就行了。”

— Ну, так что ж?

“那又怎样？”

— А, знать, Хорь прямо в купцы попадет; купцам-то жизнь хорошая, да и те в бородах.

“这样一来，霍雷肯定能当上商人。商人日子过得滋润，而且他们都留着胡子呢。”

— А что, ведь ты тоже торговлей занимаешься? — спросил я его.

“那你不也是做生意的吗？”我问他。

— Торгуем помаленьку маслишком да дегтишком... Что же, тележку, батюшка, прикажешь заложить?

“我们就是小本经营，卖点油脂什么的。大叔，您要我把马车抵押出去吗？”

«Крепок ты на язык и человек себе на уме», — подумал я.

“你真能说会道，又会算计人。”我心里想道。

— Нет, — сказал я вслух, — тележки мне не надо; я завтра около твоей усадьбы похожу и, если позволишь, останусь ночевать у тебя в сенном сарае.

“不，”我大声说，“我不需要马车。我明天会去你家附近转转，如果方便的话，我想在你的干草棚里过夜。”

— Милости просим. Да покойно ли тебе будет в сарае? Я прикажу бабам постлать тебе простыню и положить подушку. Эй, бабы! — вскричал он, поднимаясь с места, — сюда, бабы!.. А ты, Федя, поди с ними. Бабы ведь народ глупый.

“随时欢迎。您睡在干草棚里会不舒服吗？我会让女人们给您铺上床单，放个枕头。嘿，女人们！”他站起来喊道，“过来啊，女人们！……你，费佳，陪她们一起去吧。女人们毕竟不太懂事。”

Четверть часа спустя Федя с фонарем проводил меня в сарай.

十五分钟后，费佳提着灯笼，把我领进了干草棚。

Я бросился на душистое сено, собака свернулась у ног моих; Федя пожелал мне доброй ночи, дверь заскрипела и захлопнулась.

我扑倒在香喷喷的干草堆上，狗卧在我的脚边。费佳向我道了晚安，门吱吱作响，关上了。

Я довольно долго не мог заснуть.

我好久都睡不着。

Корова подошла к двери, шумно дохнула раза два; собака с достоинством на нее зарычала; свинья прошла мимо, задумчиво хрюкая; лошадь где-то в близости стала жевать сено и фыркать...

牛走到门口，重重地喘了两口气。狗威严地对它咆哮了一声。猪若有所思地哼哼着走过去。马在附近吃着干草，喷着鼻息……

Я, наконец, задремал.

最后，我终于睡着了。

На заре Федя разбудил меня.

天亮时，费佳把我叫醒了。

Этот веселый, бойкий парень очень мне нравился; да и, сколько я мог заметить, у старого Хоря он тоже был любимцем.

这个活泼开朗的小伙子我很喜欢；而且据我观察，他在老霍里家也很受宠。

Они оба весьма любезно друг над другом подтрунивали.

他们俩经常互相逗趣，相处得很融洽。

Старик вышел ко мне навстречу.

老人出来迎接我。

Оттого ли, что я провел ночь под его кровом, по другой ли какой причине, только Хорь гораздо ласковее вчерашнего обошелся со мной.

不知是因为我在他家过夜，还是其他原因，总之霍里对我比昨天要亲切多了。

— Самовар тебе готов, — сказал он мне с улыбкой, — пойдем чай пить.

“茶壶已经烧好了，”他笑着对我说，“走吧，喝茶去。”

Мы уселись около стола. Здоровая баба, одна из его невесток, принесла горшок с молоком. Все его сыновья поочередно входили в избу.

我们围坐在桌旁。一个健康的妇女——他的一个儿媳妇——端来了一壶牛奶。他所有的儿子们都依次走进了屋子。

— Что у тебя за рослый народ! — заметил я старику.

“你家的人可真高大啊！” 我对老人说道。

— Да, — промолвил он, откусывая крошечный кусок сахару, — на меня да на мою старуху жаловаться, кажись, им нечего.

“是啊，” 他一边说，一边咬了一小块糖，“看来他们对我和我的老伴没什么可抱怨的。”

— И все с тобой живут?

“他们都和你住在一起吗？”

— Все. Сами хотят, так и живут.

“是啊。他们自己愿意，就住在一起。”

— И все женаты?

“他们都结婚了吗？”

— Вон один, пострел, не женится, — отвечал он, указывая на Федю, который по-прежнему прислонился к двери. — Васька, тот еще молод, тому погодить можно.

“有一个小淘气，不肯结婚。” 他指着仍然靠在门边的费佳说道，“瓦西亚还年轻，可以再等等的。”

— А что мне жениться? — возразил Федя, — мне и так хорошо. На что мне жена? Лаяться с ней, что ли?

“那我为什么要结婚呢？” 费佳反问道，“我现在这样挺好的。结婚了又能怎样？和她吵架吗？”

— Ну, уж ты... уж я тебя знаю! кольца серебряные носишь... Тебе бы всё с дворовыми девками нюхаться... «Полноте, бесстыдники!» — продолжал старик, передразнивая горничных. — Уж я тебя знаю, белоручка ты этакой!

“哼，你这家伙……我可太了解你了！你戴着银戒指……你肯定整天和女佣们眉来眼去……‘真是无耻之徒！’” 老人模仿女佣的话说道，“我可太了解你了，小白脸！”

— А в бабе-то что хорошего?

“女人有什么好的？”

— Баба — работница, — важно заметил Хорь. — Баба мужику слуга.

“女人是劳动者。”霍尔重要地说道，“女人是男人的仆人。”

— Да на что мне работница?

“我要女人干什么？”

— То-то, чужими руками жар загребать любишь. Знаем мы вашего брата.

“你就是喜欢坐享其成。我们可太了解你这种人了。”

— Ну, жени меня, коли так. А? что! Что ж ты молчишь?

“那就给我结婚吧。怎么样？怎么不说话了？”

— Ну, полно, полно, балагур. Вишь, барина мы с тобой беспокоим. Женю, небось... А ты, батюшка, не гневись: дитятко, видишь, малое, разуму не успело набраться.

“行了，行了，小淘气。我们可别打扰了老爷。估计会让他结婚的。” “老兄，你别生气。这孩子还小，还没长大，什么都不懂呢。”

Федя покачал головой...

费佳摇了摇头……

— Дома Хорь? — раздался за дверью знакомый голос, — и Калиныч вошел в избу с пучком полевой земляники в руках, которую нарвал он для своего друга, Хоря. Старик радушно его приветствовал. Я с изумлением поглядел на Калиныча: признаюсь, я не ожидал таких «нежностей» от мужика.

“霍尔在家吗？”门外传来一个熟悉的声音。卡林尼奇手里捧着一把野草莓走了进来，是为朋友霍尔摘的。老人热情地欢迎他。我惊讶地看着卡林尼奇：说实话，我没想到一个男人会这么“温柔”。

Я в этот день пошел на охоту часами четырьмя позднее обыкновенного и следующие три дня провел у Хоря.

那天，我比平时晚了四个小时去打猎，接下来的三天都在霍尔家度过。

Меня занимали новые мои знакомцы.

我对新结识的朋友们很感兴趣。

Не знаю, чем я заслужил их доверие, но они непринужденно разговаривали со мной.

我不知道自己怎么赢得了他们的信任，但他们和我聊得很自在。

Я с удовольствием слушал их и наблюдал за ними.

我很乐意听他们说话，观察他们的举止。

Оба приятеля нисколько не походили друг на друга.

这两个朋友一点也不像对方。

Хорь был человек положительный, практический, административная голова, рационалист; Калиныч, напротив, принадлежал к числу идеалистов, романтиков, людей восторженных и мечтательных.

霍尔是个积极、务实的人，是个管理人才，属于理性主义者；而卡林尼奇则是个理想主义者、浪漫主义者，是个充满热情、爱做白日梦的人。

Хорь понимал действительность, то есть: обстроился, накопил деньжонку, ладил с барином и с прочими властями; Калиныч ходил в лаптях и перебивался кое-как.

霍尔深谙现实之道，比如：他建了房子，攒了些钱，跟地主和其他权威人士相处融洽；而卡林尼奇却穿着草鞋，勉强度日。

Хорь расплодил большое семейство, покорное и единодушное; у Калиныча была когда-то жена, которой он боялся, а детей и не бывало вовсе.

霍尔养育了一大家子人，他们听话又团结；卡林尼奇曾有过妻子，但他很怕她，而且从未生过孩子。

Хорь насквозь видел г-на Полутыкина; Калиныч благоговел перед своим господином.

霍尔看透了波卢季金先生；而卡林尼奇却对自己的主人敬畏有加。

Хорь любил Калиныча и оказывал ему покровительство; Калиныч любил и уважал Хоря.

霍尔喜欢卡林尼奇，还对他关爱有加；卡林尼奇也喜欢并尊敬霍尔。

Хорь говорил мало, посмеивался и разумел про себя; Калиныч объяснялся с жаром, хотя и не пел соловьем, как бойкий фабричный человек...

霍尔话不多，只是笑笑，心里明白；而卡林尼奇则热情洋溢地表达自己的想法，尽管他不像那些能说会道的工厂工人那样能说会道……

Но Калиныч был одарен преимуществами, которые признавал сам Хорь, например: он заговаривал кровь, испуг, бешенство, выгонял червей; пчелы ему дались, рука у него была легкая.

不过，卡林尼奇确实有一些优点，就连霍尔自己也承认，比如：他能止血、驱散恐惧、治疗狂犬病，还能驱赶虫子；他和蜜蜂相处得很好，干活也得心应手。

Хорь при мне попросил его ввести в конюшню новокупленную лошадь, и Калиныч с добросовестною важностью исполнил просьбу старого скептика.

霍尔让我请卡林尼奇把新买的马牵进马厩，卡林尼奇便一脸认真的样子，满足了这位老怀疑论者的请求。

Калиныч стоял ближе к природе; Хорь же — к людям, к обществу; Калиныч не любил рассуждать и всему верил слепо; Хорь возвышался даже до иронической точки зрения на жизнь.

卡林尼奇更贴近自然；而霍尔则更关注人与社会；卡林尼奇不爱思考，凡事都盲目相信；霍尔甚至对生活抱有一种讽刺的观点。

Он много видел, много знал, и от него я многому научился.

他见多识广，我从他身上学到了很多东西。

Например, из его рассказов узнал я, что каждое лето, перед покосом, появляется в деревнях небольшая тележка особенного вида.

比如，从他的讲述中，我得知每年夏天割草前，村子里都会出现一辆特别的马车。

В этой тележке сидит человек в кафтане и продает косы.

马车里坐着一个穿长袍的人，专门卖镰刀。

На наличные деньги он берет рубль двадцать пять копеек — полтора рубля ассигнациями; в долг — три рубля и целковый.

他收现金的话，要价25戈比，纸币的话要1.5卢布；借钱的话，要3卢布或整卢布。

Все мужики, разумеется, берут у него в долг. Через две-три недели он появляется снова и требует денег.

当然，所有农民都会向他借钱。两三周后，他又会回来，要回欠款。

У мужика овес только что скошен, стало быть, заплатить есть чем; он идет с купцом в кабак и там уже расплачивается.

农民刚割完燕麦，自然有钱还账；于是他就和商人一起去酒馆，在那里结清账款。

Иные помещики вздумали было покупать сами косы на наличные деньги и раздавать в долг мужикам по той же цене; но мужики оказались недовольными и даже впали в уныние; их лишали удовольствия щелкать по косе, прислушиваться, перевертывать ее в руках и раз двадцать спросить у плутоватого мещанина-продавца: «А что, малый, коса-то не больно того?»

有些地主曾想用现金购买镰刀，然后以同样的价格借给农民；但农民们却不买账，甚至感到沮丧；因为他们失去了用镰刀敲击、倾听声音、把玩镰刀，并反复向那个奸诈的商人问：“小子，镰刀不是太钝了吗？”这样的乐趣。

Те же самые проделки происходят и при покупке серпов, с тою только разницей, что тут бабы вмешиваются в дело и доводят иногда самого продавца до необходимости, для их же пользы, поколотить их.

购买镰刀时也会出现类似的闹剧，只不过这时候妇女们也会介入，有时甚至逼得商人不得不为了她们的利益而打她们。

Но более всего страдают бабы вот при каком случае.

但最让妇女们受苦的，还是下面这种情况。

Поставщики материала на бумажные фабрики поручают закупку тряпья особенного рода людям, которые в иных уездах называются «орлами».

造纸厂的原料供应商会委托一些人，专门采购某种特殊的布料。在其他县，这些人被称为“老鹰”。

Такой «орел» получает от купца рублей двести ассигнациями и отправляется на добычу.

这种“老鹰”从商人那里收到200卢布的纸币后，就出发去采购了。

Но, в противность благородной птице, от которой он получил свое имя, он не нападает открыто и смело: напротив, «орел» прибегает к хитрости и лукавству.

但与这种高贵的鸟类不同，他不会公开、勇敢地出击；相反，“老鹰”会耍手段、耍滑头。

Он оставляет свою тележку где-нибудь в кустах около деревни, а сам отправляется по задворьям да по задам, словно прохожий какой-нибудь или просто праздношатающийся.

他会把自己的马车停在村子附近的灌木丛里，自己则装作路人，或者只是随便逛逛，潜入农民的院落和后院。

Бабы чутьем угадывают его приближенье и крадутся к нему навстречу.

妇女们凭直觉感觉到他的到来，就会悄悄迎上去。

Второпях совершается торговая сделка. За несколько медных грошей баба отдает «орлу» не только всякую ненужную тряпицу, но часто даже мужнину рубаху и собственную паневу.

交易很快就完成了。妇女们会用几枚铜币，把家里不需要的破布，甚至丈夫的衬衫和自己的被褥，都卖给“老鹰”。

В последнее время бабы нашли выгодным красть у самих себя и сбывать таким образом пеньку, в особенности «замашки», — важное распространение и усовершенствование промышленности «орлов»!

最近，妇女们发现从自己家里偷东西卖掉也很有利可图，尤其是偷麻绳，尤其是偷那些“边角料”——这无疑是“老鹰”们产业的重要扩张和升级！

Но зато мужики, в свою очередь, навострились и при малейшем подозрении, при одном отдаленном слухе о появлении «орла» быстро и живо приступают к исправительным и предохранительным мерам.

但与此同时，农民们也变得警觉起来。一旦有任何可疑迹象，或者只是听说有“老鹰”出现，他们就会迅速采取纠正和防范措施。

И в самом деле, не обидно ли?

说真的，这难道不令人感到愤慨吗？

Пеньку продавать их дело, и они ее точно продают, не в городе, — в город надо самим тащиться, — а приезжим торгашам, которые, за неимением безмена, считают пуд в сорок горстей — а вы знаете, что за горсть и что за ладонь у русского человека, особенно когда он «усердствует»!

卖麻绳是他们的职责，他们确实在卖，但不是在城里卖——去城里卖麻烦——而是卖给外来的商人。这些商人因为没有秤，按每斤四十把来计算麻绳——而你们知道，俄罗斯人尤其是那些“积极主动”的人，一把和一掌的重量有多大啊！

Таких рассказов я, человек неопытный и в деревне не «живалый» (как у нас в Орле говорится), наслушался вдоволь.

作为一个没有经验、又不常待在农村的人（就像我们奥廖尔人说的那样），我听过不少这样的故事。

Но Хорь не всё рассказывал, он сам меня расспрашивал о многом.

但霍尔并没有全盘托出，他自己也问了我很多问题。

Узнал он, что я бывал за границей, и любопытство его разгорелось...

他得知我去过国外，于是他的好奇心被彻底激发了……

Калиныч от него не отставал; но Калиныча более трогали описания природы, гор, водопадов, необыкновенных зданий, больших городов; Хоря занимали вопросы административные и государственные.

卡林尼奇也紧追不舍，但卡林尼奇更感兴趣的是自然景观的描述，比如山脉、瀑布、奇特的建筑和大城市；而霍尔则对行政和国家事务更感兴趣。

Он перебирал всё по порядку: «Что, у них это там есть так же, как у нас, аль иначе?..

他一一盘问：“他们那里的情况和我们这里一样吗？还是有所不同？……”

Ну, говори, батюшка, — как же?..» —

“说吧，老兄——到底怎样？……”

«А! ах, господи, твоя воля!» — восклицал Калиныч во время моего рассказа; Хорь молчал, хмурил густые брови и лишь изредка замечал, что, «дескать, это у нас не шло бы, а вот это хорошо — это порядок».

“啊！天哪，随你怎么说！”卡林尼奇在我讲述时感叹道；霍尔则沉默不语，紧皱着浓密的眉毛，只是偶尔会评论说：“比如说，这在我们这儿行不通，但这个办法不错——这才叫有条不紊。”

Всех его расспросов я передать вам не могу, да и незачем; но из наших разговоров я вынес одно убежденье, которого, вероятно, никак не ожидают читатели, — убежденье, что Петр Великий был по преимуществу русский человек, русский именно в своих преобразованиях.

我无法把他所有的问题都转达给你们，也没必要。但从我们的谈话中，我得出一个可能让读者意想不到的结论——那就是彼得大帝首先是一个俄罗斯人，在他的改革中充分体现了俄罗斯人的特质。

Русский человек так уверен в своей силе и крепости, что он не прочь и поломать себя: он мало занимается своим прошедшим и смело глядит вперед.

俄罗斯人对自己的力量和坚韧如此自信，以至于他们不介意自我突破。他们很少纠结于过去，而是勇敢地展望未来。

Что хорошо — то ему и нравится, что разумно — того ему и подавай, а откуда оно идет, — ему всё равно.

只要是好的、明智的，他们就会欣然接受；至于它从何而来，他们并不在意。

Его здравый смысл охотно подтрунит над сухопарым немецким рассудком; но немцы, по словам Хоря, любопытный народец, и поучиться у них он готов.

他的常识会毫不客气地嘲笑德国人那种刻板的思维方式；但霍尔说，德国人是个好奇的民族，他愿意向他们学习。

Благодаря исключительности своего положенья, своей фактической независимости, Хорь говорил со мной о многом, чего из другого рычагом не выворотишь, как выражаются мужики, жерновом не вымелешь.

由于霍尔的特殊身份和实际独立性，他和我谈论了很多事情，这些事情用其他方法是无法触及的，就像农民常说的，用石磨也磨不出来。

Он действительно понимал свое положенье.

他确实深知自己的处境。

Толкуя с Хорем, я в первый раз услышал простую, умную речь русского мужика.

和霍尔交谈时，我第一次听到了俄罗斯农民简单而明智的谈话。

Его познанья были довольно, по-своему, обширны, но читать он не умел; Калиныч — умел.

他的知识面相当广泛，但他不识字；卡林尼奇识字。

«Этому шалопаю грамота далась, — заметил Хорь, — у него и пчелы отродясь не мерли». —

“这个家伙天生就擅长识字，”霍尔说，“他连蜜蜂都不会养死。”

«А детей ты своих выучил грамоте?»

“那你教过自己的孩子识字吗？”

Хорь помолчал.

霍尔沉默了一会儿。

«Федя знает». —

“费佳会识字。”

«А другие?» —

“那其他孩子呢？”

«Другие не знают». —

“其他孩子不会。”

«А что́?»

“那又怎样？”

Старик не отвечал и переменил разговор.

老人没有回答，话题一转。

Впрочем, как он умен ни был, водились и за ним многие предрассудки и предубеждения.

不过，尽管他很聪明，但他也有很多偏见和成见。

Баб он, например, презирал от глубины души, а в веселый час тешился и издевался над ними.

比如，他从心底里看不起老人，每逢高兴的时候，就会拿他们开玩笑，取笑他们。

Жена его, старая и сварливая, целый день не сходила с печи и беспрестанно ворчала и бранилась; сыновья не обращали на нее внимания, но невесток она содержала в страхе божием.

他的妻子又老又爱发脾气，整天待在炉边，不停地抱怨和发牢骚；儿子们都不理会她，但儿媳们却对她敬而远之。

Недаром в русской песенке свекровь поет: «Какой ты мне сын, какой семьянин! Не бьешь ты жены, не бьешь молодой...»

难怪俄罗斯民谣里有这样的歌词：“你真是孝顺的好儿子啊！你不打妻子，也不打儿媳……”

Я раз было вздумал заступиться за невесток, попытался возбудить сострадание Хоря; но он спокойно возразил мне, что «охота-де вам такими... пустяками заниматься, — пускай бабы ссорятся...

有一次，我想为儿媳们说句话，试图激发霍里亚的同情心；但他平静地反驳我说：“你何必管这些鸡毛蒜皮的小事呢？让她们自己吵去吧。”

Их что разнимать — то хуже, да и рук марать не стоит».

“要是去劝架，那就更糟了，而且还不值得为此浪费精力。”

Иногда злая старуха слезала с печи, вызывала из сеней дворовую собаку, приговаривая: «Сюды, сюды, собачка!» —

有时，那个坏脾气的老太婆会从炉边下来，从院子里把狗叫出来，嘴里说着：“来吧，来吧，狗狗！”

и била ее по худой спине кочергой или становилась под навес и «лаялась», как выражался Хорь, со всеми проходящими.

然后用火钳打狗的瘦脊背，或者站在屋檐下像霍里亚说的那样对着过路的人“汪汪叫”。

Мужа своего она, однако же, боялась и, по его приказанию, убиралась к себе на печь.

不过，她还是很怕自己的丈夫，听他一声令下，她就会乖乖地回到自己的炉边去。

Но особенно любопытно было послушать спор Калиныча с Хорем, когда дело доходило до г-на Полутыкина.

最有趣的还是听卡利纳奇和霍里亚争论起来，尤其是谈到波卢特京先生的时候。

«Уж ты, Хорь, у меня его не трогай», — говорил Калиныч.

“霍里亚，你可别招惹他啊，” 卡利纳奇说道。

«А что ж он тебе сапогов не сошьет?» — возражал тот.

“那他又不会给你做靴子呢？” 霍里亚反驳道。

«Эка, сапоги!..

“靴子？真是的！”

на что мне сапоги?

“我要靴子干什么？”

Я мужик...» — «Да вот и я мужик, а вишь...»

“我可是个男子汉啊……” “我不也是个男子汉吗？”

При этом слове Хорь поднимал свою ногу и показывал Калинычу сапог, скроенный, вероятно, из мамонтовой кожи.

说到这里，霍里亚抬起脚，向卡利纳奇展示那只靴子，看起来像是用猛犸象皮做的。

«Эх, да ты разве наш брат!» — отвечал Калиныч.

“哼，你可真不像个男子汉！” 卡利纳奇回应道。

«Ну, хоть бы на лапти дал: ведь ты с ним на охоту ходишь; чай, что день, то лапти». —

“那至少给他做双鞋吧；毕竟你经常和他一起打猎，每天都需要鞋子啊。”

«Он мне дает на лапти». —

“他已经给我做鞋了。”

«Да, в прошлом году гривенник пожаловал». Калиныч с досадой отворачивался, а Хорь заливался смехом, причем его маленькие глазки исчезали совершенно.

“是啊，他去年还给了我一枚格里文尼克银币呢。” 卡利纳奇生气地转过身，而霍里亚则放声大笑起来，他的小眼睛在这笑声中完全消失了。

Калиныч пел довольно приятно и поигрывал на балалайке.

卡利纳奇唱歌的声音还挺好听的，还会弹巴拉莱卡琴。

Хорь слушал, слушал его, загибал вдруг голову набок и начинал подтягивать жалобным голосом.

霍里亚听着听着，突然歪着头，开始用哀怨的嗓音拉着小提琴。

Особенно любил он песню: «Доля ты моя, доля!»

他尤其喜欢一首歌：《命运啊，你就是我的命运！》

Федя не упускал случая подтрунить над отцом.

费佳一有机会就会拿父亲开玩笑。

«Чего, старик, разжалобился?»

“怎么了，老头子，又感伤起来了？”

Но Хорь подпирал щеку рукой, закрывал глаза и продолжал жаловаться на свою долю...

但霍里亚用手托着脸颊，闭上眼睛，继续哀叹自己的命运……

Зато в другое время не было человека деятельнее его: вечно над чем-нибудь копается — телегу чинит, забор подпирает, сбрую пересматривает.

不过，其他时候，他可真是个勤快的人：不是修理马车，就是修补栅栏，或者检查马具。

Особенной чистоты он, однако, не придерживался и на мои замечания отвечал мне однажды, что «надо-де избе жильем пахнуть».

不过，他对清洁卫生可没那么讲究。有一次，我批评他，他还反驳说：“总得让房子有家的味道嘛。”

— Посмотри-ка, — возразил я ему, — как у Калиныча на пасеке чисто.

“你看看卡利纳奇的牧场多干净啊。”我反驳道。

— Пчелы бы жить не стали, батюшка, — сказал он со вздохом.

“蜜蜂可受不了啊，老兄。”他叹着气说。

«А что, — спросил он меня в другой раз, — у тебя своя вотчина есть?» —

“那你说，”他又问我，“你有自己的领地吗？”

«Есть». —

“有啊。”我回答道。

«Далеко отсюда?» —

“离这儿远吗？”

«Верст сто». —

“有一百俄里远呢。”

«Что же ты, батюшка, живешь в своей вотчине?» —

“那你怎么还住在自己的领地里呢？”

«Живу». —

“我就住在这儿啊。”我回答道。

«А больше, чай, ружьем пробавляешься?» —

“那你平常肯定经常用枪打猎吧？”

«Признаться, да». —

“说实话，是的。”我回答道。

«И хорошо, батюшка, делаешь; стреляй себе на здоровье тетеревов да старосту меняй почаще».

“那挺好的，老兄。你就继续好好打猎吧，还有，记得常换村长。”

На четвертый день, вечером, г. Полутыкин прислал за мной.

第四天傍晚，波卢季金先生派人来接我了。

Жаль мне было расставаться с стариком.

要和这位老人告别，我心里挺舍不得的。

Вместе с Калинычем сел я в телегу.

我和卡林尼奇一起上了马车。

«Ну, прощай, Хорь, будь здоров, — сказал я... — Прощай, Федя». —

“那，再见了，霍尔，祝你健康。”我说道……“再见了，费佳。”

«Прощай, батюшка, прощай, не забывай нас».

“再见了，老兄，再见了，别忘了我们。”

Мы поехали; заря только что разгоралась.

我们启程了，天刚破晓。

«Славная погода завтра будет», — заметил я, глядя на светлое небо.

“明天天气应该不错。”我望着明亮的天空说道。

«Нет, дождь пойдет, — возразил мне Калиныч, — утки вон плещутся, да и трава больно сильно пахнет».

“不，明天会下雨的。”卡林尼奇反驳道，“那些鸭子正在扑腾，而且草地上的味道也太浓了。”

Мы въехали в кусты. Калиныч запел вполголоса, подпрыгивая на облучке, и всё глядел да глядел на зарю...

我们驶进了灌木丛。卡林尼奇低声唱着歌，坐在车座上跳来跳去，一直望着破晓的天空……

На другой день я покинул гостеприимный кров г-на Полутыкина.

第二天，我离开了波卢季金先生那热情好客的住处。